Стюарт Вудс - Корни травы

Ни в этот день, ни к концу недели от Лартона Питтса и его группы сигналов не поступило. Управляющий выборной кампанией Мака Дина провел пресс-конференцию, объявив отказ от дальнейших публичных дебатов. Он сообщил, что его кандидат будет слишком занят в разъездах по штату. По слухам, губернатор решил оплачивать коммерческую рекламу по телевидению.

Гаролд Перкерсон медленно ехал по аллее, разглядывая здания по обе стороны. Машину, неприметный «форд», он угнал с автостоянки за несколько кварталов отсюда.

Подъехав к гаражу известного заранее дома, он затормозил, достал из портфеля прибор дистанционного управления и направил его на дверь; она со скрипом скользнула вверх. Он поставил машину в гараж, и дверь опустилась. Он вылез с портфелем в руках. Руководствуясь грубо начертанной схемой, нашел грузовой лифт, вошел в него нажал кнопку третьего этажа. Коридор был широк, комната, в которой он оказался, пуста и просторна. Это был выставочный зал, окна выходили на улицу.

Перкерсон чуть раздвинул тяжелые шторы правого окна. Его на мгновение ослепило солнце. На улице небольшая толпа осаждала здание с надписью на фасаде «ПРЕДРОДОВАЯ КЛИНИКА МИЛТОНА».

Толстая женщина выставила лозунг: «УБИЙЦЫ ДЕТЕЙ, БОГ НАБЛЮДАЕТ».

Она сидела на краю тротуара, а с ней еще два десятка людей с примерно такими же плакатами. На одном слово «клиника» было перечеркнуто и вместо того значилось «камера пыток».

Неподалеку расположилась дюжина полицейских в форме. Они оберегали от пикетчиков проход к подъезду клиники.

Перкерсон поглядел на свои часы: четверть девятого.

Скинув плащ, он достал из глубокого кармана складной стульчик и расставил его возле шторы. Затем вытащил из портфеля винтовку, собрал ее и приладил оптический прицел и глушитель. Во втором глубоком кармане плаща находился легкий фотоштатив. Расставив его на ковре, Перкерсон выверил высоту и опять взглянул на часы.

Внизу окна, перекрытого шторами, была удобная форточка. Она открывалась внутрь. С улицы донеслось хоровое пение. Это был гимн, который Перкерсон сам не раз пел еще мальчиком в церкви. Чуть отодвинув штору, Перкерсон приладил к штативу винтовку, вложил обойму, установил дистанцию – всего четыреста футов, как на стрельбище. Ветра не было.

В прицеле всплыло черное лицо полицейского, затем и парадная дверь клиники. Обзор был хорош. По неподвижной цели – не промахнешься.

Фургон остановился перед клиникой без пяти минут девять. Значит, на пять минут раньше.

Из машины вышел человек, в котором он узнал доктора Милтона, а затем и женщина в белом халате, стало быть – медсестра. Толпа истерически заорала.

Перкерсон прильнул к прицелу и постарался расслабиться. Времени ни на что не осталось.

Когда Милтон был у самой двери, один из пикетчиков бросился в проход и остановил его. Милтон обернулся к полицейскому и поднял руку.

Перкерсон поймал в центр прицела грудь доктора и с выдохом, как полагается, плавно спустил крючок. Пуля отбросила доктора к стене. Перкерсон чуть сместил прицел и еще раз нажал спуск. Голова медсестры, показалось, тотчас же разлетелась на куски.

Пение пикетчиков сменилось воплями. Люди разбегались. К женщине бросился полисмен.

Перкерсон оставил форточку открытой, позволил шторам сомкнуться и в несколько секунд разобрал винтовку, сунул ее в портфель, а стульчик и штатив устроил в карманах плаща и, окинув все взглядом, перекинул плащ через руку. По ковру он пробежал бесшумно... Когда садился внизу в машину, его дыхание было слегка учащенным.

Покинув гараж, он притормозил на аллее: ее загораживал мусоровоз. Двое рабочих опорожняли емкости в подъемник грузовика.

Позади на аллее в двадцати пяти ярдах стоял без водителя почтовый фургон, загородивший обратный проезд...

Ловушка?.. Через минуту кругом здесь будет полно полицейских; издали уже слышны сирены машин. Вернуться в гараж и выйти из здания через парадный вход – это самоубийство. Угодишь в лапы копов.

В зеркальце заднего вида появился почтальон, забирающийся в свой фургон. Водитель сидел в кабине. Почтовики подъехали сзади почти вплотную к «фордику» Перкерсона. Водитель нетерпеливо постукивал пальцами по баранке руля.

Перкерсон надел солнечные очки, скрестил руки и замер. Мусорщики не обращали на него внимания, но если бы поглядели, увидели бы лишь его руку, прикрывшую низ лица, и темные очки. Он снова посмотрел в зеркальце: почтальон вылезал. У Перкерсона кровь застучала в висках. Со лба полил пот. Почтальон шел к мусоровозу, но тот внезапно двинулся вперед по аллее, и почтальон повернул обратно.