Алина Горовенко - Дневники пропавшей девушки

Она была почти как порнозвезда. Я хотел её, но я не мог её заполучить. И часто потом, занимаясь быстрым неумелым сексом с очередной мимолётной девкой, я представлял её. Мне хотелось знать, как она стонет, как извивается, как кричит во время секса и закатывает свои глаза, полные беспричинного холода.

Когда я встречал её после Хэллоуина, мой взгляд невольно скользил по ней, останавливаясь на губах. И я знал, что этими губами, которые она складывает в кривоватую усмешку, она целует этой ночью другого. Она улыбалась. Облизывала губы. А я всё смотрел…

Я думал, что у меня никогда не хватит смелости рассказать ей правду. Особенно когда она смотрела на меня глазами, похожими на две вечно холодные льдинки, не сулящими ничего хорошего. А мне было интересно, смотрит ли она на кого-нибудь влюбленными глазами. И какие они? Глаза Лилит полные любви.

– Давай уедем отсюда? – прокричал я Лилит сквозь музыку ночного клуба, название которого призывало вернуться в прошлое, в расцвет кинематографа, к черным перчаткам по локоть, держащим грациозно мундштук.

Хэллоуин был в разгаре, пьяная нечисть водила хороводы. Как бы они случайно кого не вызвали!

– Тебе невесело? – поинтересовалась она, ведь мой стакан давно уже был пуст, но я не торопился его наполнять, ведь моя рука согревала своим теплом её холодную коленку, на которой внатяжку были белые чулки в крупную сетку.

– Просто давай прокатимся, – моя рука уверенным движением скользила Лилит под юбку, которая смело обтягивала её бедра, сообщая всем и каждому, что девушка неробкого десятка.

Сложно было поверить, глядя на неё сейчас, что у неё нет парня. Она словно кричала о том, что она доступна. Я выпил, но был в том состоянии, когда голова еще трезва, а тело хочет расслабиться и позволить себе что-то более смелое. Но рука, которая так рьяно рвалась к цели, кажется, боялась, что ее так и не остановят. А что Лилит? Она также боялась. Но боялась того, что не узнает, что будет дальше. Она должна была поехать.

– Давай прокатимся, – вторила она мне и призывно поднялась.

Воспользовавшись моментом, когда Лилит отошла в уборную, я отправился в машину и переоделся в холодном салоне, взъерошил волосы, разрушая стиль Элвиса. Мне сейчас хотелось быть собой.

Девушка вышла на крыльцо клуба, накинув бежевое пальто на свой костюм стюардессы, я невольно обрадовался этому.

Я проводил её к авто, которое я взял без проса у отца пару часов назад, но намеривался вернуть, как только, так сразу. Конечно, она об этом не знала. Для неё – это была моя тачка. Черный внедорожник Toyota RAV 4 встретил нас холодной кожей салона. Девушка внимательно наблюдала за тем, как я умело обращался с машиной, и, кажется, её это не на шутку заводило. Я не спрашивал, куда бы ей хотелось поехать, просто повез её прочь, оставляя световой купол над пригородом далеко позади. Прочь от того места, где у неё кто-то был. За окном пролетал лес, и мы были одни в своей утопической реалии. Я начал чувствовать страх от предстоящей близости, и больший страх от того, что она откажет. Мы впервые вдвоем, нас не окружает толпа, барабанные перепонки не лопаются от громкой музыки, и мы относительно трезвы. Печка работает во всю, но её голые ноги не в силах согреться. Это была очень холодная ночь.

Я ехал нескончаемо долго, пока не понял, что мы по-настоящему вдвоём, вокруг нас только лес. Мы заехали в какой-то отворот без какого-либо опознавательного знака. Немного поплутали по узкой дороге и в итоге упёрлись в тупик: машина дальше не проехала бы. Я заглушил мотор.

– Хочешь покурить?

– Я не курю, спасибо, – сказала она, но лукавые огоньки плясали в глубине её холодных глаз.

Я вылез из машины и уже открывал пассажирскую дверь со словами:

– Не хочешь попробовать?

Без лишних слов она вылезла, опираясь на поданную мной руку. Мы прислонились к носу машины и выкурили первую на двоих сигарету. Здесь, в лесу звёзд было гораздо больше, так как уличные фонари не заглушают их свечение. Она с восхищением смотрела на гладь неба, усыпанную множеством ярких точек.

Я был слишком пьян, когда наши губы встретились на мгновение в толпе клуба несколько часов назад. Но я давно успел протрезветь и с сожалением думал о том поцелуе, который так и не отложился в полной мере в моих воспоминаниях.

Сейчас снова настал момент предвкушения от зависшего в воздухе поцелуя. Но ни она, ни я не спешили разрядить воздух этим смелым поступком. Мы не смотрели друг на друга, боясь той близости, что объяла нас так спонтанно. Я уже не думал, что у меня хватит смелости заняться с ней сексом. Она больше не выглядела так доступно, какой казалась мне в клубе.