Алина Горовенко - Дневники пропавшей девушки

Но моё сознание должно быть чистым, чтобы иметь возможность писать.

Ты знал, что наркотические вещества блокируют вдохновение и возможность выйти в те слои Вселенной, откуда твоей рукой будут написаны гениальные произведения?

07.10. Рой:

Ты слишком мало знаешь о наркотиках, чтобы утверждать это наверняка. Многие художники специально принимали препараты, чтобы написать свои шедевральные работы.

08.10. Рой:

Тот взрыв, помнишь? А, может, ты была слишком маленькой, чтобы помнить это.

Мои родители. Они погибли. А меня определили в детский дом.

Много лет меня кидали из одной семьи в другую, но я нигде не приживался. Новоиспечённые родители чувствовали мою отстранённость, холод. Это их пугало. Я был ребёнком, неспособным дать им ответную любовь. Ведь я любил только своих настоящих родителей и не мог себе позволить полюбить кого-то другого. Это было бы предательством. Поэтому было проще вернуть меня, словно какую-то вещь, обратно в магазин.

08.10. Я:

Мне очень жаль!

Поэтому ты стал полицейским?

08.10. Рой:

Я был беспомощным ребёнком, которого шпыняли. Решали дальнейшую судьбу, несмотря на моё мнение. Я хотел стать тем, у кого будет достаточно власти, чтобы поступать так, как этого захочется мне. И чтобы никакие службы опеки или законы не могли у меня этого отнять.

Что насчёт твоих родителей, Анабель?

08.10. Я:

Когда я была маленькой, они подсунули мне старую печатную машинку. Как сейчас помню, она была тяжеленной. С белым корпусом, на котором уже был желтоватый налёт времени, а печатная лента была совсем протёртой. Тогда я и начала печатать свои первые рассказы. Короткие, с ошибками. Они были такими наивными и глупыми. Но мне нравился сам процесс. Было неприятно, когда мои маленькие пальчики застревали между клавиш.

А в выпускных классах я уже печатала на ноутбуке: это был большой и довольно мрачный роман о девушке, которая застряла в городе, расположенном высоко в горах. Там был только снег и полная безнадёжность. Именно так я себя и ощущала. Одинокой и загнанной в угол.

Но родители просто не верили в меня.

Они сами дали мне эту злосчастную печатную машинку! Но утверждали, что писательство – это несерьёзно. Это только мой переходный возраст и не больше. Все подростки склонны писать, но за этим ничего не последует, говорили они.

Это повлияло на меня. Я верила в то, что это правда. И что я не наделена никаким даром. Что это просто гормоны играют во мне, и рано или поздно этот запал пройдёт.

Но боль, причинённая отсутствием веры в меня, никуда не делась.

Я разочаровалась в реальном мире. И решила, что отныне буду жить только в вымышленном. Придуманном мной самой.

08.10. Рой:

Тогда этот придуманный мир должен быть счастливым. Сделай его счастливым для себя. Это твой наркотик, который даёт тебе эйфорию. И ты сама можешь контролировать свой приход. Не дай депрессии поглотить себя полностью.

Я никогда не писала на ходу, как было свойственно многим авторам, стремящимся найти вдохновение где-то в парковой зоне на скамейке или за ноутбуком в маленьком кафетерии. У меня был свой ритуал. Я обнажалась, сбрызгивала выдающиеся ключицы приторными духами с ароматом шоколада, ставила сваренный кофе рядом с нетбуком Packard Bell с нежно-фиолетовой крышкой и белой клавиатурой, и в тишине дома начинала писать. Я погружалась в густые воспоминания и лишь слегка приправляла их художественным вымыслом, совсем чуть-чуть.

За окном сплошным пятном растянулись деревья на много миль. Солнце жгло через стекло, но лбом я ощущала прохладу поверхности окна поезда.

Да. Я всё ещё в поезде. Хоть мыслями я в прошлом.

Колёса стучали ровно и монотонно, баюкая. Смена обстановки – не миф, я чувствовала, что становлюсь другим человеком, менее зацикленным на негативе и с неподдельным воодушевлением. Я ожидала чего-то прекрасного. Рой запал мне в душу своим притягательным чёрным мировоззрением. Как писатель я была влюблена. Мне хотелось написать новую потрясающую книгу. Не что-то среднестатистическое, а что-то по-настоящему стоящее! И Рой мог мне в этом помочь. Я знала, что судьба неслучайно нас свела. И я, наконец, осознав это, без колебаний собрала вещи первой необходимости и села на поезд, который на полном ходу нёс меня к неизбежному.