Джилл Чайлдс - Любовница

Хелен свернула на пустынную стоянку и остановилась на дальнем конце, недалеко от лодочных сараев. Вылезла из машины и открыла багажник.

Я заставила себя последовать за ней. Она уже подтаскивала мертвого мужа к краю багажника. Сильный просоленный ветер хлестал по лицу, пока я помогала ей.

Мы молча перетащили тело через галечный пляж и оставили его у самой кромки воды. Ледяная вода просочилась в туфли. Хелен подошла к сараю и отперла двойные двери, затем мы вместе скатили к воде шлюпку на металлической колесной раме.

Хелен забралась внутрь, я подала ей мачту и стала беспомощно наблюдать, как она устанавливает паруса. Ральф лежал рядом со мной. Совсем близко я могла коснуться его большим пальцем ноги.

Еще не слишком поздно. Я все еще могу развернуться и убежать… Позвоню в полицию и расскажу им все, буду молить о пощаде.

Я размышляла о ее словах. Непредумышленное убийство. Она права. Как бы там ни было, я убила его. Меня на годы отправят в тюрьму. Я содрогнулась, представив, как меня запирают в маленькой камере, оставляя на милость закоренелых преступников. Мне никогда не пережить такое.

Движения Хелен были быстрыми и уверенными, как у опытного матроса. Я вспомнила потрясение на ее лице, когда она, застыв в дверях, в ужасе глядела на меня. Затем – отчаянную боль ее причитаний. Теперь же все свои силы она вкладывала в то, чтобы держать себя в руках, чтобы справиться. Заставить себя не думать о том, что ее муж, с которым она каждую ночь делила постель, отец их ребенка, лежит холодный в чехле от доски для серфинга на мокрых камнях у наших ног.

Закрепив паруса, Хелен перегнулась через борт и нетерпеливым жестом велела мне подтащить чехол поближе. Что я и сделала, затем, потея и кряхтя, мы затащили его в шлюпку.

Она освободила шлюпку от рамы, и мы вместе стали тащить ее с мелководья. Я сняла туфли и колготки. Ноги ныли в ледяной воде, торчащие из песка камни больно вонзались в ступни.

Как только шлюпка закачалась на волнах, Хелен жестом велела мне ухватиться за резиновую ручку и забраться на борт. Я неуклюже перевалилась внутрь, затем кое-как добралась до мотка веревки и уселась на нем, стараясь держаться как можно дальше от чехла с телом Ральфа; мокрые ноги ломило от холода. Засунув руки в карманы, я наблюдала, как Хелен маневрирует, пытаясь поймать ветер. Сильный ночной бриз уносил нас все дальше на черную воду.

Боже, помилуй нас! Что я наделала?

Редкие огни побережья сузились до точек. Темнота давила, нарушаемая лишь тусклым свечением сигнальных огней шлюпки. Суденышко подпрыгивало на волнах, продвигаясь вперед. Еще не шторм, но близко к тому. Хелен была полностью поглощена управлением.

В конце концов она приспустила парус, пробралась вдоль борта и жестом показала мне занять место у ног Ральфа. Я не чувствовала онемевших от ветра рук. От нервного шока и холода у меня так сильно дрожало тело, что я спотыкалась и болталась из стороны в сторону, добираясь до указанного мне места.

Я изо всех сил старалась разглядеть в темноте хоть что-нибудь. Хелен расстегнула молнию чехла. Показались голова и плечи Ральфа, обмотанные покрывалом. Прищурившись, я пытаясь понять, что она делает, низко склонившись над ним. Мне казалось, что она прижимает его к груди, наклонившись для последнего поцелуя.

Я отвела взгляд и стащила чехол с бедер и ног. Напряглась и закинула ноги Ральфа на борт. Хелен выпрямилась и, тяжело дыша, приподняла его плечи и грудь.

Так он лежал несколько мгновений на самом краю тень между двумя женщинами, которые любили его больше всего в этой жизни. Затем Хелен подала мне знак, мы прижались к нему плечами и толкнули. Ральф перевалился через борт и со всплеском упал в черноту. Шлюпка рванула вперед, волны вздыбились, и мы остались вдвоем, глядя вниз, в бескрайнюю пустую темноту проносящейся мимо воды.

Поставив шлюпку обратно в сарай, мы поехали обратно, включив печку на полную мощность. Стоявшие на высоком отвесном берегу дома были погружены в темноту, но мне казалось, что из окон за нами наблюдают. «Именно так все и будет, подумала я. Постоянное чувство страха и вины. Постоянное чувство, что за тобой следят. С этим теперь придется жить всю оставшуюся жизнь».

Хелен сильно дрожала. Наверное, от напряжения. А может, наступил отсроченный шок. Двигатель тужился, печка гудела, нагнетая в салон теплый воздух.

Мы обе молчали. Я подтянула ноги к груди и обхватила руками коленки. Время от времени я поглядывала на Хелен. Она, казалось, ушла в себя, будто одолжила энергию, чтобы взять себя в руки, сделала то, что считала нужным, и теперь отдавала долг.