Джилл Чайлдс - Любовница

Конечно же Оливия. Вся такая строгая, она си дела с идеально прямой спиной, и волосы каскадом рассыпались по ее плечам.

Оливия рассказала о нашей группе литературного творчества и объяснила, что именно поэтому мы решили прийти сюда вместе, поскольку из младшей школы на занятия ходили только мы трое, а значит, располагаем примерно одной и той же информацией. Потом она говорила о поэзии Ральфа, о его таланте и природной харизме.

Детектив кивала, но не проронила ни слова. Перо ручки констебля царапало по бумаге.

Оливия решительно взяла инициативу на себя, словно мы договорились, что она будет говорить, отвечать за нас.

Живой взгляд умных глаз детектива оставался ясным. Принимающим все как есть.

– Как много он рассказывал о своей личной жизни? – спросила Джонс.

– Напрямую – ничего. Мы были всего лишь коллегами и не делились секретами. – Оливия помолчала, словно подыскивала слова. Прядь волос упала ей на грудь, и она привычным движением отбросила ее за спину. – Но о человеке можно многое узнать из его творчества, особенно поэзии. Стихи – это очень личное. Я бы сказала, что он явно был романтиком. И, похоже, обожал жену. Ну и Анну, конечно. Свою дочь.

– Вы замечали какие-нибудь признаки неблагополучия его брака?

– Нет. – Оливия выглядела потрясенной. – Совсем наоборот. Миссис Уилсон постоянно бывает в школе – слушает, как читают дети. У нас много родителей-волонтеров, все, разумеется, проверены полицией. Поэтому у нас была возможность познакомиться с ней поближе. Очень милая женщина. Приветливая, дружелюбная. Не могу сказать, что я слишком хорошо знала ее, как и мистера Уилсона, но, по-моему, они милые люди.

Детектив кивнула и позволила паузе затянуться на несколько секунд дольше, чем требовалось для комфортного общения.

– И Анна очаровательная девочка. Такая добродушная…

Вспомнилось, как совсем недавно, в учительской, Оливия назвала Ральфа «очаровашкой». Сейчас не было и намека на такое определение. По ее словам, он был ангелом во плоти, прямо мальчик из церковного хора.

Я смотрела на нее, слушала уверенно звучавший голос, и восхищение Ральфом, которое просвечивало во всех ее высказываниях, неприятно искажалось. В том, как она говорила, было что-то искусственное. Спектакль. Что она задумала? Я не знала.

Лицо детектива оставалось непроницаемым.

Констебль с безукоризненно уложенным пучком царапала строчку за строчкой. Интересно, сколько времени у нее уходит на сооружение такой прически?

Помощница учителя, сидевшая между Оливией и мной, с воодушевлением кивала; время от времени она выдыхала «о да» или «безусловно».

Когда Оливия наконец закончила, помощница учителя с серьезным видом подалась вперед и сказала:

– Я согласна. Очень милый мужчина. Близко я его не знала… Когда могла, я тоже приходила на занятия группы. Нет, не читать собственные сочинения. У меня нет такого дара. Просто хотелось провести время в приятном обществе. Но когда он читал свои стихи, чувствовалось, какая нежная у него душа.

Я чуть не фыркнула. Нежная душа? Вот еще перл, который заставил бы Ральфа рассмеяться.

Детектив посмотрела в мою сторону. Ее ледяной взгляд, встретившись с моим, заморозил меня. Она оказалась именно тем человеком, кого я так боялась, пусть и не в том теле, как накануне рисовало мне воображение. Всеведущее око. Она все поняла.

– Мисс Диксон? А какие у вас были отношения с мистером Уилсоном?

Не в силах вымолвить ни слова, я пристально смотрела в одну точку. Констебль перестала царапать в своем блокноте и подняла голову, чтобы взглянуть на меня. Теперь на меня были обращены все взгляды. Мои ноги начали дрожать.

– Мисс Диксон?

Я открывала и закрывала рот, но не могла произнести ни звука. На меня снова обрушилось то же видение: неуклюже распластавшееся у лестницы тело Ральфа, а рядом, в полумраке, Хелен, рыдающая над ним.

Облизнув губы, я попробовала прочистить горло.

– Я почти не знала его. Правда.

Ты прекрасно знала его, еще бы тебе не знать.

Мой тоненький голосок сочился ложью. Детектив не могла не почувствовать исходящий от меня запах вины, похожий на запах испортившейся сметаны.

– Я посетила несколько собраний группы, вот и все. Мистер Уилсон всегда держался дружелюбно. Он приветливо относился ко всем.

Внешне детектив оставалась безучастной. Снова повисла гнетущая тишина. Казалось, из кабинета вдруг резко выкачали весь воздух.