Мэри Кларк - Я пойду одна

Семь из восьми членов директоров тут же назвали Парк-авеню.

– Вот именно, – согласился Кевин. – Хочу напомнить, что мы строим очень дорогой комплекс, а его нужно заселить. Но все мы знаем, что на Манхэттене строятся и другие недешевые дома. При этом мне незачем напоминать вам, что все это – чистая экономика, или о том, что наша задача – предложить потенциальным покупателям нечто весьма особенное. Наш комплекс расположен просто изумительно. Виды на реку Гудзон и на город великолепны. Но я хочу, чтобы мы, упоминая при возможных покупателях адрес нашего комплекса, сразу давали им понять: тот, кто там поселится, – настоящий везунчик, потому что будет жить в месте для избранных. «Карлтон-плейс, семьсот один» – как раз такое и есть. Центр и прочее в этом роде.

«Как только я пережил тот день? – думал Кевин, разворачиваясь на вертящемся кресле от рисунков к письменному столу и покачивая головой. – Боже праведный, если бы дед был рядом, что он сказал бы, слыша все эти разглагольствования?»

Дед Кевина служил управляющим в доме, стоявшем рядом с тем, где жили внук и его родители. Это здание в шесть этажей, без лифта для жильцов, с чудовищно унылыми квартирами и скрипучими кухонными подъемниками, с древней водопроводной системой называлось «Башня Ланселота» и находилось в Бронксе, на Уэбстер-авеню.

«Дед счел бы, что я свихнулся, – решил Кевин. – Да и папа тоже подумал бы так, будь он жив. А мама уже привыкла к тому, что я умею продавать. Уже после смерти папы, когда я наконец-то переселил ее на Восточную Пятьдесят седьмую улицу, она как-то сказала, что я мог бы всучить дохлую лошадь конному полицейскому. Теперь мать любит Манхэттен. Могу поклясться, что по вечерам она засыпает, напевая: «Нью-Йорк, Нью-Йорк…»

Но все это пустые мысли», – решил Кевин, откидываясь на спинку кресла.

Снизу, из холла, доносились неумолчный стук молотков и пронзительное, рвущее уши завывание машины, начавшей полировать мраморный пол. Но для Кевина звуки строительных работ были куда приятнее, чем какая-нибудь симфония, исполняемая в Линкольн-центре.

«Еще ребенком я твердил отцу, что предпочел бы погулять по стройке, а не по зоопарку. Уже тогда я знал, что хочу создавать новые дома», – думал Уилсон.

Он тут же решил, что все эскизы по оформлению вестибюля зеленью никуда не годятся. Надо начинать все сначала или нанимать другого человека для разработки этой части проекта. Кевин не хотел, чтобы вход в комплекс был похож на оранжерею, и считал, что парень, делавший эскизы, этого не уловил.

Квартиры-образцы. Прошлым вечером он несколько часов просидел над проектами Лонга и Морланд, изучая и сравнивая их. Оба производили сильное впечатление. Кевин вполне понял, почему Бартли Лонг считается одним из лучших дизайнеров в стране. Если он получит заказ, то квартиры будут выглядеть ошеломительно.

Но и проект Зан Морланд был тоже невероятно привлекательным. Кевин просто видел, как и чему она научилась у Лонга, но потом отказалась от его идей в пользу своих собственных. В ее проекте было больше тепла, ощущения дома, которое создавалось искусной компоновкой разных мелких деталей. К тому же стоимость этого варианта была на тридцать процентов ниже.

Кевин вынужден был признаться себе, что не в силах выбросить Зан Морланд из мыслей. Она была прекрасной женщиной, в этом сомневаться не приходилось. Стройная, даже, возможно, чуть-чуть излишне худая, с огромными карими глазами, сразу приковывавшими внимание… Странно, что Александра держалась так застенчиво, вплоть до робости, пока не начинала говорить о своем видении оформления образцовых квартир. Тогда ее лицо сразу освещалось, глаза вспыхивали, голос звучал энергично…

«Когда Зан уходила вчера, я смотрел ей вслед, пока она не остановила такси, – думал Кевин. – День был такой ветреный. Я беспокоился о том, достаточно ли плотен ее костюм, пусть и украшенный меховым воротником. Не замерзнет ли?.. Мне казалось, что сильный порыв ветра может сбить ее с ног».

В дверь кто-то постучал. Прежде чем Кевин успел ответить, его секретарь Луиза Кирк уже вошла и направилась к письменному столу.

– Дайте-ка угадать, – сказал Кевин. – Сейчас ровно девять часов.

Луиза, сорокапятилетняя особа с похожей на грушу фигурой, пушистыми светлыми волосами, вечно переполненная энергией, была супругой одного из руководителей стройки.

– Разумеется, это так, – живо ответила она.

Кевин очень жалел о том, что дал Луизе это место. Теперь он надеялся, что она прямо сейчас не начнет снова повторять свои любимые истории об Элеоноре Рузвельт. Как постоянно твердила Луиза, фанатичная любительница истории, Элеонора всегда и везде приходила вовремя.