Олег Моисеев - Истории с другой стороны

Герман накинул куртку и вылез из машины. Закурив писатель неторопливо направился в сторону будки регистрации.

В тесном помещении за стойкой сидела молодая девушка – форменная синяя жилетка сотрудника мотеля, густые каштановые волосы стянуты в аккуратный хвост на затылке. Она подняла своё уставшее лицо на Германа и вопросительно взглянула на писателя. На носу у неё красовались большие очки в роговой оправе с толстенными стёклами из-за чего глаза девушки казались совсем крошечными.

– Можно мне номер пожалуйста, – дружелюбно улыбнулся Герман, доставая из кармана своей куртки бумажник.

– На какой срок?

– На одну ночь, – ответил писатель.

Девушка пристально оглядела его и озвучила сумму. Получив деньги, она протянула ему ключ с длинной красной биркой на которой красовался номер девять.

– А не подскажите мне ещё кое-что, – поинтересовался Герман.

Девушка молча взглянула на него, ожидая вопроса.

– Можно тут где-то перекусить и как далеко ближайшая заправка? – произнёс писатель, по-прежнему дружелюбно улыбаясь.

– В конце прохода стоит автомат со снеками, – дежурным тоном ответила девушка, не спуская пристального взгляда с Германа. – Заправка десять километров дальше по шоссе.

– Спасибо большое, – кивнул писатель и направился к выходу.

– А вы у нас в первый раз? – окликнула его в дверях девушка. – Мне кажется я вас уже видела…

– Не думаю, – улыбнулся Герман. – Я и правда здесь впервые.

– Странно, – вздохнула она. – У вас какое-то знакомое лицо… Всего доброго, – закончила разговор девушка, вновь усевшись на своё место.

Герман вышел на улицу и отправился на поиски своего номера. Дверь с большой позолоченной цифрой девять оказалась почти в центре ровного ряда комнат. Судя по редким огням в окнах номеров дела в это время года у мотеля шли неважно. Герман отворил дверь и прошёл внутрь. В небольшом номере по сути не было ничего кроме узкой кровати, пары стульев, небольшого телевизора и скромной душевой кабинки в углу. Герман повесил свою куртку на крючок, предусмотрительно прикрученный рядом с входной дверью и, разувшись, улегся на кровать, включив телевизор. Еда из автомата писателя отнюдь не прельщала, поэтому он решил просто пощелкать кабельные каналы до тех пор, пока его не сморит сон. В конце концов Герман остановился на каком-то тягучем фильме про гангстеров из шестидесятых годов. Кино было совсем неплохим, но из-за нехватки динамики глаза писателя начали постепенно закрываться. Вскоре Герман погрузился в безмятежный сон под аккомпанемент диалогов двух мафиозных лидеров…

…Широкая металлическая дверь была слегка приоткрыта. Герман помнил, что так было и в первый раз, когда он спустился сюда. Писатель протянул руку вперёд и прикоснулся к холодному металлу двери. Всё это было уже знакомо… Герман раскрыл дверь настежь и воззрился в разверзшуюся перед ним непроглядную тьму, царившую внутри небольшой каморки в подвале его нового дома. Стоило ему сделать это, как тишина вновь обрушилась на него. Это было именно то непроницаемое полотно, поглощающее все звуки вокруг, которое напугало Германа в его первый визит в этот дом. «Какого чёрта? Что происходит?» – промелькнула мысль в голове писателя. Он смутно помнил, что уже спускался сюда, но в тот раз Герман был пьян и толком не соображал, что творилось вокруг. Больше писатель никогда не посещал подвал своего дома. Ему хватило одного раза, чтобы убедиться, что ничего особенного тут нет, да и никогда не было. Однако… Сейчас он снова здесь. Стоит в полном одиночестве, поглощенный тишиной, вглядывается в темноту. «Какого хрена я тут вообще делаю?» – подумал про себя писатель. – «Это что сон?» Вопрос скорее был риторическим. Герман не торопился заходить внутрь каморки, двери которой только что открыл. Что-то внутри него подсказывало, что ничего хорошего из этого не выйдет. И ещё писатель мог поклясться, что из темноты этой крошечной комнаты за ним кто-то наблюдает. Герман не мог это объяснить, но он был чертовски уверен, что стоит ему заговорить, как кто-то из темноты ему обязательно ответит. И писатель совсем не хотел слышать этих ответов.

Герман продолжал стоять, беспомощно пялясь во тьму, не в силах отвести взгляд хотя бы на секунду.

– Боже… – тихо выдохнул писатель. – Что я тут делаю? Ущипните меня кто-нибудь…

В самый последний момент Герман понял, что говорит вслух…

Ничего не произошло. Никто не ответил писателю, ни смотря на всю его уверенность в обратном. Герман облегченно вздохнул. Это всего лишь дурацкий сон. Слишком много историй про проклятие этого дома сделали своё дело…