Александр Низаев - Безумие. Тени прошлого

– Без проблем, – ответила Ольга. – Только мне надо съездить домой. Я привезла кое-какие вещи, но оставаться сегодня здесь ночевать не рассчитывала, поэтому все предметы личной гигиены…

– Я вас понял, – прервал ее Артем и достал бумажник, – вот деньги на несколько дней на текущие расходы. Также купите все необходимое лично для вас: зубная щетка, паста, шампунь и все то, что вам, женщинам, необходимо. А это аванс, – Бероев вынул из бумажника еще пятьсот долларов.

– Аванс? – удивилась Ольга. – Да я у вас даже часа еще не отработала.

– Ну, будем считать, что это компенсация за беспокойство и непредвиденные обстоятельства, – улыбнулся Артем. – Все, можете заниматься своими делами, а я пойду собирать вещи к завтрашней поездке. Если, пока я буду в столице, возникнут какие-нибудь проблемы с Дианой, то звоните мне в любое время.

– Не беспокойтесь, все будет в порядке.

Артем вернулся через четыре дня. Выглядел он уставшим, но довольным.

– Как у вас дела?

– Все в порядке, – ответила встретившая его Ольга. Вы как съездили? Уладили свои дела?

– Да. Пришлось, конечно, Рубинштейну немного увеличить гонорар, но зато старик и день и ночь не отходил от моих картин, пока не закончил. А я за это время поменял кое-что в концепции выставки и, по-моему, даже улучшил ее, – потирая руки, ответил Артем. – Так что, нет худа без добра. Как Диана?

– Могла бы сказать, как обычно, но я ее еще слишком мало знаю. Сидит в своей комнате, рисует. Мне кажется, что у нас с ней появился какой-то контакт. Когда я с ней начинаю разговаривать, то она сразу же откладывает свое рисование и слушает. Я не психолог. Возможно, это просто неосознанная реакция на речь, а может, она что-то понимает. Позавчера я решила ей почитать Диккенса на английском языке. Так вот, когда я переворачивала очередную страницу, Диана задумывалась и начинала шевелить губами, будто старалась продолжить текст дальше по памяти. Но ведь это невозможно. Во-первых, Диккенс сам по себе сложный писатель и знать наизусть его произведения нельзя, ведь это не стихи. Во-вторых, я повторю, что текст был на английском языке, что уже само по себе делает его трудным для запоминания.

– Диккенс один из самых любимых англоязычных писателей Дианы, – задумчиво сказал Артем. – Но вы правы, невозможно знать его наизусть, хотя у дочки и уникальная память… была.

– Ужинать будете? Я к вашему приезду сварила "царскую" уху. Пальчики оближите!

– Да, поем и спать! Завтра я снова полечу в столицу.

– Зачем? Ведь выставка только через три дня.

– Я решил, что побуду на месте до открытия, чтобы еще чего не случилось. Эта выставка для меня имеет огромное значение, а тут в последнее время все навалилось. Смерть жены, похороны, проблемы с Дианой. И я немного забросил подготовку, возложив все на своих помощников, а они чуть не угробили ее. Нет, я должен сам лично теперь все проконтролировать, тем более, мне есть на кого оставить дочку. Я и приехал только потому, что забыл дома в спешке кое-какие документы. Ну, где ваша хваленая уха?

После ужина Артем принял душ и сразу прошел в свою комнату. К Диане он так и не заглянул. Ольгу очень удивило такое поведение, но она списала его на усталость.

– Диана, приехал папа, – заглянула в комнату к дочери Артема Бережная, – но он сильно устал и уже лег спать.

Диана никак не отреагировала на новость.

– Тебе тоже уже пора ложиться. Доброй ночи!

Ольга закрыла дверь и прошла в свою комнату, которая находилась рядом с комнатой Дианы. Затем она еще долго ворочалась в постели, пытаясь уснуть и обдумывая странное поведение отца, который даже не зашел, чтобы поздороваться с дочерью после разлуки. Видимо, события последних дней просто выбили Артема из колеи и он еще не восстановился после смерти своей жены.

Вдруг какой-то шум, который донесся из комнаты Дианы, заставил Ольгу приподнять голову с подушки и прислушаться. Ей показалось, что за стенкой кто-то тихо ходит. Сиделка затаила дыхание, выскользнула из кровати и прижалась ухом к стене. В спальне Дианы явно кто-то ходил и то ли вздыхал, то ли всхлипывал. Но кто это может быть? За несколько дней пребывания в доме Бероевых Ольга немного изучила Диану. Она видела патологическую скупость ее движений. Девушка очень редко выходила из своей комнаты, все время просиживая за своими рисунками. Да и здесь в основном двигались только ее руки и глаза. Все остальное тело было будто заморожено. Да и ни одной эмоции Бережная ни разу не заметила на лице Дианы. Ни улыбки, ни слезинки – ничего. А здесь явные шаги из одного конца комнаты в другой и всхлипы. Нет, это не Диана. Тогда кто? Ольга поежилась от внезапно пронзившего ее озноба и вернулась в постель. Заснула она не скоро, постоянно отгоняя мысль, чтобы подняться, пройти в комнату девушки и удостовериться, что с ней все в порядке. Но что-то, похожее на страх, удерживало ее на месте.