Татьяна Зингер - Проклята луной

Загремели ключи. В коридоре началась возня. Олега всегда было много: куда ни зашел – так всё пространство занял. Неудивительно, в нем сто килограмм веса, и энергия бьет через край. Ева спешно затушила сигарету, замахала рукой, разгоняя вонючий дым.

– Куришь? – сурово спросил Олег, появляясь на пороге кухни.

– Чуточку. Как-то тревожно.

Слабая попытка оправдаться, но Олега она устроила.

– За сестру? – вздохнул он. – Прекращай. Не съедят же её, в самом деле.

– Не съедят… Луна сегодня какая-то странная, не находишь?

Олег окинул строгим взглядом окно. Так начальник смотрит на провинившегося подчиненного. Затем расслабил туго затянутый галстук и расстегнул пуговицы на рубашке.

– Луна как луна, – засомневался он.

– Наверное.

Ева повела плечами, смахивая наваждение. Не нравилась ей эта луна. Яркая, рыжая, подернутая кровавой дымкой. В такие луны хочется убежать, запереться в комнате и спрятаться под одеяло. Взвыть волчицей. Такие луны не сулят покоя.

– Ложись в кровать, Евангелина, – отцовским тоном приказал Олег. – Я помоюсь и приду к тебе.

Ева отрешенно кивнула. Интересно, как там Машка? Счастлива ли она?

Юле двадцать два года, и она хороша собой. Мама платье сшила из шерсти, ни у кого такого нет. В косе заплетена лента. И работа у неё интересная: как-никак инженер, не абы какой, а конструктор. На ней лежит ответственность за весь завод, потому что если она неправильно спроектирует изделие – то не смогут выпустить. Конечно, её чертеж сначала нормоконтролер проверит, суровая Вера Павловна, от которой не укроется ни одна мелочь! Но всё равно – оплошать нельзя. А то Вера Павловна журить начнет, охать и ахать. Стыдно-то как, когда она кого-то поучает!

А на улице апрель, значит, скоро можно переобуться в туфельки, из-за которых мама сначала отстояла в шестичасовой очереди на запись, а после и в живой потопталась. Последнюю пару отхватила. Красивые, слов нет!

Юля с улыбкой смотрит в потолок. Всё у неё ладится, всё спорится. И Ваня за ней ухаживает, а Ваня мало того, что красивый, так ещё и мастер участка. Его в начальство пророчат, вот такой он молодец в свои двадцать пять лет. А знаки внимания оказывает ни кому-нибудь, а ей одной. Юля вся краснеет, когда он её под ручку берет на свиданиях.

Она задерживается на работе допоздна. Надо чертеж закончить к пятнице кровь из носу, поэтому приходится засиживаться за кульманом. Зато не одна, а с другими девчонками. Те щебечут, болтают о чем-то, и Юля с ними болтает, и платьем хвастается, и новенькими туфлями. И мечтает о субботнем свидании с Ваней. К фонтанам, наверное, сходят или в парк. Как же всё замечательно!

Разбредаются ближе к девяти. На развилке девчонки расходятся. Лена с Ирой идут к автобусной остановке, а Юле чуть-чуть пробежать – и дома. Через парк, правда, идти приходится, но она привыкшая. Силуэты деревьев причудливые, изгибаются по-всякому. Она идет и насвистывает себе под нос.

А на небе – луна. Как масляный блин, налилась жаром. Освещает дорожку лучше всякого фонаря, отчего совсем даже не темно. Юля глядит на луну и вдруг тревожится без причины. Ежится, по спине пробегают мурашки. Она предчувствует беду, а чутье её никогда не врет. Ускоряет шаг и слышит отчетливые шаги. Дыхание сбивается. И ноги начинают путаться в колючей юбке. Юля спешит, а шаги всё ближе. Она ощущает чье-то присутствие за спиной.

Оборачивается.

Лицо знакомое – не о чем беспокоиться.

Сильные руки стискивают горло, и разум затуманивается.

Ева стерла со лба пот. Отдышалась. И, стараясь не разбудить сопящего Олега, вылезла из кровати. В пересохшем горле скребло, и думать Ева могла только о воде. Набрав воды из-под крана, она пила так жадно, что по губам текло. Стерла капли рукавом пижамы и уперлась ладонями в подоконник. Луна таращилась прямо на неё, будто изучала.

Тикали часы.

Эти сны случались частенько. Реалистичные, продуманные, полные деталей и мелочей. Всегда о разных временах и женщинах, о непохожих судьбах, о старухах и молоденьких, но суть одна – в конце ту, чьими глазами смотрела Ева, настигало нечто . То ли человек, то ли зверь, но от него исходила невероятная опасность.

Она перечитала тонну интернет-источников, но так и не нашла объяснения своим кошмарам. Кто-то писал, что это нервное, другие – бурная фантазия, третьи – скрытые желания. Машка вообще была категорична в своей уверенности: