Генри Сирил - 80 сигарет

От волнения и страха во рту у Ромы пересохло. Но он не уходил.

– Я сказал, оставь ее в покое! Нина, идите к нам в машину, мы отвезем вас…

– Кого ты там куда увезешь, пингвин обоссанный?! Я больше повторять не буду. У тебя есть три секунды, чтобы испариться. Раз…

– Мы вызовем полицию. Просто дай…

Токарь сделал пару быстрых шагов и оказался вплотную к Роме, который был его выше на полголовы. Слегка боднув его лбом в переносицу, Токарь тихо прохрипел:

– Мусорами меня пугаешь? Два…

– Ты охерел? Ты угрожаешь моему мужчине? – гневно выкрикнула Нина.

Токарь и Рома удивленно уставились на нее.

– Не дай бог из-за тебя его загребут в ментовку! – она повернулась к Токарю, взяла его за руки и попыталась утащить к машине. – Милый, поехали отсюда, поговорим в другом месте. Если этот жирный придурок и правда вызовет полицию, мы потеряем время, а ты, ты можешь опоздать на встречу со своим другом.

Первая мысль, которая пришла Роме в голову во время этой сцены, была о том, что Нина просто пыталась таким образом не дать здоровяку досчитать до трех, то есть пыталась защитить своего «защитника». Но кто видел такое в реальной жизни? Только в кино. Зачем искать что-то большее в совершенно тривиальной ситуации? Бритва Оккама. Попробуйте заступиться за алкоголичку на улице, которую колотит ее муж-собутыльник, ударьте подонка – и она первая вцепится вам в лицо. Конечно, Нина не была похожа на маргинала, но что это меняет? Суть остается той же. Красотки любят отморозков – обычное дело. От недостатка ума, надо полагать.

– Че ты вылупился?! – не унималась Нина. – Вали отсюда, помощник долбаный.

Она резко приблизилась к Токарю и, пристально глядя в его глаза, заговорила очень быстро.

– Ты спросил меня, делала ли я так раньше. Нет, никогда, милый, я клянусь тебе, слышишь! Я дура, самая настоящая дура. Еще эта травка… Я не знаю, что на меня нашло. Я хотела… я думала, что тебе понравится… Я готова была переступить через себя, хотя я знаю, что это грязь, грязь! И… и ты прав, мы отравлены, мы насквозь прогнили.

Нина обняла Токаря и стала осыпать его лицо поцелуями.

– Прости, прости меня, милый. Я никогда… ты мне веришь? Пожалуйста, верь мне.

Она умолкла и посмотрела на Токаря умоляющим взглядом.

Нина казалась настолько искренней, что даже если бы Токарь хотел ее уличить сейчас во лжи, он бы не смог этого сделать. Но он и не хотел. Наоборот, он желал, он внутренне умолял ее, чтобы она произнесла именно эти слова. Он за руку ее не ловил, свечку не держал. Так почему ей не верить? Она могла просто ответить «нет», могла всего лишь помотать головой. Токарь бы принял и такой ответ. Думал, что не примет, думал, что не сможет ее принять, если Нина не будет убедительна. Но в глубине души он знал, что сожрет любую ложь, любую, даже самую убогую. Он боялся услышать не ложь. Он боялся услышать правду. Потому что, услышав правду, он бы лишился Нины навсегда. Без вариантов.

Токарь хмуро поглядел на Нину, затем, не торопясь, повернулся к Роме и слегка улыбнулся.

– Вали отсюда, пока батька добрый.

Нина похватала с земли свои вещи.

Парочка запрыгнула в машину, и в следующую секунду «Патрол» рванул с места, обдав Рому щебенкой.

– Что у них там стряслось? Неужели они помирились? – открыв окно, недоуменно спросила Рому жена, когда «Патрол» скрылся из виду.

– А, – с досадой махнул он рукой и зашагал к своему минивэну.

Стрелка бензобака показывала по нулям.

– Надо бы заправиться, – сказал Токарь просто для того, чтобы сказать хоть что-то. С их последнего разговора на обочине они не произнесли ни слова.

Нина курила, приткнувшись лбом к приоткрытому окошку. Она только что закончила приводить себя в порядок. Сначала Нина долго стирала с лица размазанную слезами тушь, бормоча себе под нос что-то вроде «надо было влагостойкую брать, балда», потом тщательно наносила ее снова. После этого она минут пять выбирала из целой россыпи помад, какой накрасить губы. Остановилась на ярко-красной. Влажной салфеткой обработала царапины на локте, и вот, спустя тридцать минут, она закончила и теперь курила.

В иной раз Токарь бы обязательно подколол Нину тем, что она целую вечность тратит на макияж, но сейчас он был занят другим. Он с интересом прислушивался к себе, к своим ощущениям.

Возвращаясь за Ниной, после того, как он буквально выбросил ее из машины, Токарь внутренне подготовил себя ко лжи. Он понял, что сможет принять обман, иначе бы не развернул машину. Но он также понимал и то, что полностью забыть о том, что это будет всего лишь обман, у него не получится никогда.