Богдан Меджитов - Мертвожар

Обилие псевдоправдивой информации о ведущем исследователе X-PO капало на нервы. Между тем, стоит отметить, что все человечество обязано его гению: прелюдия к третьей Мировой войне так и осталась прелюдией благодаря синтезу экспониума, что поставило точку в мировом энергетическом кризисе, перенаселении, претензиях отдельных корпораций на сочный кусок пирога суверенности. Россия вышла из игры и завершила ее на правах MVP.

Радости – полные штаны. Никто и не заметил, что улыбчивый «Виктор» с телеэкранов и билбордов был сам на себя не похож, а в интервью и двух слов связать не мог, не употребив в праздности и с ученым видом знатока обороты-клише из худших представителей жанра научной фантастики. То квантами дичь вотрет, то из старых документалок что-нибудь сопрет, то мысли Жака Фреско выдаст за свои – вкусная лапшичка, да на ушах смотрится некрасиво. Так или иначе, первый этап расследования завершился неоднозначно…

Даже не первый, а, пожалуй, нулевой: Артур только-только прощупал почву.

А должен был думать о том, как справиться с голодом. Денежки на счету имеются, но их немного – хватит на пару перекусов, не более. Карманных, разумеется, ему никто не даст, а питаться материальным ужасом он никогда не сможет отважиться.

Естественная потребность заставила его отложить мысли о тайнах своего рода до лучших времен. Следующие несколько часов он потратил, прочесывая вакансии для тех, кто едва-едва школу окончил (да так, что не слава богу). Результаты поиска его нисколько не удовлетворили – только мигрень спровоцировали тяжелым выбором среди откровенно отстойных вариантов, каждый из которых хуже предыдущего.

Чтобы не вспоминать заплывшую жиром вражину-училку, с пятого класса пророчившую ему провал во всем, Артур достал записную книжку прадедушки Виктора и, сделав линзы прозрачными да музыку включив, стал читать при свете настенной лампы.

Невозможно было разобрать текст с первых двух страниц. И так голову повернул, и эдак масштаб с помощью гарнитуры увеличил – все без толку. С третьей писака улучшил свой почерк значительно, первые заметки были наконец поняты.

Ими оказались юморески.

Трудно было поверить, что величайший ум столетия вел сборник прибауток не первой свежести. Большинство из них были безвкусны и предсказуемы; Артур мог в любой момент бросить сие чтиво, однако что-то в нем его зацепило, что-то чарующе наивное и душевное. Видно было, что автор старался над собой, исправляя порок с каждой новой байкой. Очень скоро юноша смог по достоинству оценить почти каллиграфическую пропись ученого, искренне любящего свой труд под названием Le Kneesplappers .

Идиллию прервал нежданный звонок. Срочное окошко с наименованием контакта выскочило и затмило собой последний листок в ежедневнике. Мама его потревожила.

Как бы ни хотелось говорить с ней сейчас, он все же не стал ее избегать.

– Привет, – начало было неуверенным, гласные леди растянула. – Как ты там? Я вся за тебя испереживалась, знаешь ли…

– Да я… у бабушки. Все хорошо.

Молчание.

– Алло?

– Да-да, милый, я тут, – она прочистила горло. – Хотела узнать, когда домой вернешься, вот.

– Ну… Тут все не так просто: папа…

– Я знаю. Папа твой чересчур уж строг и невыносим… Ты хоть знаешь, что он Анфису науськал снимать все вокруг?!

– Серьезно? – паренек почему-то удивлен не был.

– Да! Сам пропадает чуть ли не до полуночи, так еще и жить… не дает.

– Ну-ну, – Артур сейчас попытается сыграть в «адвоката дьявола». – Он ведь добытчик в доме…

– Ой, да брось ты это! Я пашу ничуть не меньше!

– И все же…

– Сус.

– Ты лучше… Приходи. Я сижу тут одна, никого рядом нет…

– Я бы рад.

– Правда? – в голосе звучала яркая надежда.

– Но я не могу, – прежде чем она завопит «Почему?!», он сразу ответил. – Обещал бабушке помочь по дому. Ей тоже компанию составить надо, но не так, как тебе.

– О чем ты таком говоришь? Я… – оправдания себе так и не придумала.

– Я вернусь, как сдержу слово и буду уверен, что она довольна всем. А сейчас… сейчас мне спать хочется, прости.

– Угм… Конечно, спокойной ночи.

– И тебе.

На том разговор и закончился.

Снаружи только смеркалось – время еще детское. Однако с постели так и не встал, оставшись под одеялом с широко раскрытыми глазами. Перед ними пронеслись мгновения вчерашнего в очень детальных подробностях, что, несомненно, его напугало: он был совсем другой человек.

Объяснение тем странным вещам, что происходят в последнее время, он дать не мог, надеясь, что рано или поздно придет в норму. Молиться об исцелении было некому: малец никогда верующим не был, и даже активный недуг не заставит его кричать мольбы о спасении. Им никто не внемлет.