Мастер Солнца Покрова Пресвятой Богородицы - Трудно быть Ангелом. Книга Вторая. Роман-трилогия

Кровь от раны сильнее пошла и, морщась сильно от боли, схватился за рану, его шатало всего. Послышались удары по двери, и дверь открылась – пришёл Хирург:

– Юродивый, ты где, брат?

– Здесь я! Сижу, на полу.

– Эге! Кто порезал тебя?

Юродивый отнял руку от раны, показал всю руку в крови и вытер кровь об себя, и зло улыбнулся:

– Кто? А-ха-ха-ха! Не знаю. Трёх дней не проживёт! То иуда-шакал. Бог накажет его! А я удавлю – вот этой кровавой рукой!

Хирург надел на лоб зеркальную лампу:

– Вставай, показывай, где.

– Подохнет иуда! Подохнет!

– Вставай же.

– Сил нету.

– Тогда на пол ложись, эхе-хе, раненый воин.

Хирург уложил Юродивого на бок на полу на дублёнку его, разрезал и выдернул из-под него кровавую рубашку, достал бутылку водки и глотнул два глотка, поморщился, кивнул, и водкой раны промыл.

– А-а-ам… Подохнет иуда… Господи Боже!

– Помолчи ты! Юродивый, каждый год тебя зашиваю, то голову, а то руки, то спину, а теперь бок. Весь в шрамах!

– Что ты там шепчешь? Хирург?

– Собака была у тебя?

– Собака? Конечно!

– И звали её Малавита.

– Что?

– Раны, и обе в левом боку вдоль рёбер пошли, а не внутрь, то хорошо. Это, скажем, замечательно! Это же чудо! Красивая рана, сейчас мы зашьём. А дублёнка спасла тебя, смягчила удар.

– Это Бог меня спас!

– Ага, и я тоже. Лежи спокойно, разбойник, не двигайся. Будет больно.

– Зашивай же быстрей! Кровищи полно!

Хирург надел резиновые перчатки, любовно разложил инструменты на полотенце, включил свет на лбу, засунул в раны дренаж, аккуратно зашил раны и наложил повязку, сделал укол антибиотика, собрал инструменты и ушёл домой спать. Юродивый для успокоения с большим трудом, но смазал раны и повязку освящённой живичной мазью Николая Угодника, а затем для верности перекрестил раны рукой, удовлетворённо улыбнулся, зло сощурив глаза, и продолжил молиться:

– Всем всё прощаю, кроме иуды… Господь мой, Иисусе Христе, посмотри на меня, Сыне Боже, убей его, гада, и за всех отомсти, и за меня: Жги, Господь! Жги его, иуду-шакала! Жги!

Юродивый лежал на полу на огромной старой дублёнке, всё смотрел, как догорает свеча, и хрипел: «Жги, Господь! Я с Тобой!»

А ночью умер Старик, как обещали.

Внук и Юродивый похоронили его.

Дочь, знаменитая рыжая Певица из Парижа, прилетела на могилу отца уже после гастролей и долго плакала, прощение просила у Старика.

А старший Сын, Банкир, на могилу из Франции не полетел.

В это время в темноте очень дорогая машина подъехала к дому Серого. Из машины вышла красивая и властная молодая женщина с волевым подбородком в богатой шубе и модном платье из Франции. В одной руке у неё была сумка, а в другой руке она держала модный дорогой мужнин костюм, ещё в целлофане. Женщина в шубе поднялась на второй этаж, открыла дверь своим ключом и позвала:

– Серый? Серый, ты где?

Серого не было. Женщина прошла на кухню, брезгливо огляделась и поставила сумку с продуктами, осторожно, в перчатках, дослала из неё бутылку водки, грустно улыбнулась и поставила бутылку на стол. Положила немного денег. Костюм повесила на видное место.

– Так ему будет лучше. Недолго осталось.

Она вышла из квартиры, осмотрелась на улице, быстро села в автомобиль, перекрестилась за упокой и вернулась в Москву.

Через час в квартиру вошёл, шатаясь, замёрзший Серый с разбитым лицом и в соплях. Не заходя на кухню и в зал, сразу прошёл в спальню, достал из тумбочки наркотики, что ему полагались по рецепту врачей…

…Крикнул:

– Ха-ха-ха! Всё! Не помогает мне водка! Это конец. (Он увидел себя в зеркале, своё окровавленное лицо.) Э-е, если вы так хотите, я перейду на девятый круг ада! А-ха-ха-ха! И вы все содрогнитесь! Я буду жрать наркоту-у-уу. А-ха-ха-ха! У-у-ух! Фулл хаус! Первый готов!

И Серый начал судорожно запихивать в рот таблетки. И когда жизнь вышла из-под контроля и тьма пожирала душу его, Серый сел на грязную кровать прямо в ботинках с улыбкой, достал из кармана нож с засохшей кровью, посмотрел гордо на него и завыл долго, и радостно, самозабвенно. Он сидел на кровати, ногтем счищал кровь с ножа и снова громко протяжно завыл:

– Оу-у-у! Убью, убью-у-у! Всех их сожгу! У-у-у, бьу-у-у… У-у-у-у! – снова и снова выл он злобно, с соплями. – Все вы мрази! Все такие, как я! Вот если бы вас так, то… вы были бы ещё хуже меня! Нажрусь наркоты и убью! Всех убью! Почему бы водки мне не налить?! Два стакана! Суки, увидите, всем отомщу, и я буду таким уродом, как вы хотите. Увидите все – я перейду на круги ада, и все содрогнётесь и пожалеете, узнаете все у меня. А-ха-ха! Таки будет фулл-хаус! А-ха-ха! Уходите все отсюда, или я вас убью! Всех убью! А-а-а!..