Давид Шторк - Проклятье художника

– Люди вокруг продолжали смеяться, а двое Стражей подошли, взяли под локти весельчака и вывели из зала. Толпа притихла.

– Вы только не бейте его сильно, это наш местный дурачок! – жалостливо проблеял старик.

– Мы подумаем – изобразил улыбку командир. – Как бы там ни было пока угроза не минует, мы будем охранять покой жителей этой деревни. Колдуна мы поймаем и сожжем как можно скорее. И думаю, что не стоит вам напоминать что те, кто будут замечены при попытке помочь ему, разделят его участь! Так же объявляю, что каждая семья должна на время приютить одного рыцаря и не отказывать в помощи всем нам. В противном случае наше пребывание будет для вас не таким комфортным и коротким. Вместе мы найдем колдуна!

– Ура! – хором прокричали рыцари.

– Слава Святой Инквизиции!

– Слава! – откликнулись рыцари

– Слава… – вяло ответили жители. Никто из них не хотел показаться противником веры.

– Ну что же, собрание окончено, я полагаю? – спросил староста.

– Окончено – отозвался Золотой.

Люди начали расходиться по домам, недовольно переговариваясь. Никто не обратил внимания на фигуру человека в темном углу зала, которая так и не сняла капюшон и поспешно направилась к выходу.

– Нет, ну вы слышали! – не унималась Анна – Герой Веры, так его! Ничего святого для них нет!

– Снова каламбуришь – недовольно проговорил Буч.

– Как бы то ни было – произнес Рогатый – пусть говорит что хочет, мне плевать. Мне только нужно найти немного пищи и уйти отсюда!

Они стояли в темном переулке между домами, ожидая пока движение в деревне стихнет.

– Но все же! Он травил нас собаками, гнал по всем землям королевства от самого берега моря, в сопровождении своих лбов. О твоей руке он только слышал от тех, кто с тобой случайно столкнулся! О каком честном поединке этот лицемер говорил?!

– Анна, помолчи. Все же он, сам того не понимая, сработал нам на руку. Теперь жители нас боятся. А на этом можно сыграть. – Буч поиграл мышцами.

– Его жажда выделиться перед начальством и лично нас поймать действительно может оказаться полезной – недовольно согласилась Анна. – Но каков нахал!.. Осторожно! Кто-то идет! – шепотом добавила она, хотя ее голоса никто из окружающих слышать не мог, ведь Анна была лишь фантомом, которого выдумал Странник себе в качестве друга.

Хотя большинство ран и зажило после того злополучного случая, он до сих пор был слаб, ему постоянно не хватало руки. Мимо переулка неспешно прошел один из рыцарей и, подойдя к ближайшей доске, приколотил желтый плакат.

Рогатый затаил дыхание. Закончив орудовать молотком, рыцарь оглянулся. Затем неспешно направился к переулку, где притаился Рогатый.

– Убей его! Он нас раскрыл! – Буч говорил шепотом, едва не срываясь на крик, забыв о том, что никто его все равно не слышит.

– Если бы раскрыл, то уже забил бы тревогу – холодно ответила Анна.

Рогатый застыл. Расстояние между рыцарем и Рогатым было не больше трех метров, при желании он мог покрыть его двумя прыжками и свернуть рыцарю шею. Но Рогатый медлил. Рыцарь повернулся боком, отстегнул сегмент доспеха и, присвистывая начал справлять малую нужду.

– До чего мерзкие создания, эти мужчины! – возмутилась Анна.

– Помалкивала бы! – рыкнул Буч.

– Закончив свои дела, рыцарь неспешной походкой направился в сторону Церкви.

– Нужно уходить из города – решил Рогатый – и как можно скорее.

Но перед тем как покидать деревню, само собой, нужно было запастись провизией. Жители города не знали воровства, поэтому на ночь прилавки оставались развернутыми. Оглядев пустую площадь, Рогатый плавно приблизился к прилавку с различной снедью, прикрытой плотной дерюгой от дождя. Никаких изысков – хлеб, фрукты, рыба, мясо. Зато всегда все свежее. Он быстро расстегнул мешок и начал закидывать туда провизию.

– Снова кто-то идет! – прошептала Анна.

Рогатый быстро накинул мешок на спину и словно тень, исчез в переулке. Уже через полчаса он был за чертой деревни.

– И все же жаль покидать столь славное местечко – пробормотала Анна.

– За то мы выиграем время до тех пор, пока Инквизиторы не поймут, что в деревне нас уже нет. – Рогатый не успел договорить, как из-за пригорка послышался детский плач. Двумя рывками взобравшись на пригорок, Рогатый увидел картину, достойную быть иллюстрацией к одному из бесчисленных рыцарских романов. Двое волков, скалясь и рыча, кружили возле девочки лет пяти. Та, одной рукой размазывала слезы, а другой прижимала к груди тряпичную куклу.