Копаться в этих рисунках придется долго, я не сомневалась, что найдется с десяток стоящих, но выуживать их придется не один месяц. По-хорошему, нужно вносить правки, подкручивать цвета, добавлять детали…
Взгляд опять упал на разбитый планшет, который теперь даже для разделочной доски не годился.
Сопровождая мысленный процесс хрупом разминаемых суставов, я сходила в комнату за халатом. В миг разгоряченное новостью тело стремительно остывало, требовало еды и ныло от суток сна, проведенных на полу.
Дура! Нет бы вместо ежедневных занятий самобичеванием технику рисунка совершенствовать!
Рухнув под стол, я нащупала еще закрытую упаковку таблеток и ринулась к унитазу. Один-два-три… одна за другой они тонули в мутной воде, с каждым приглушенным бульком вызывая в голове воспоминания о бесцельно проведенных днях.
Я пыталась соображать, что же наконец можно сделать для того светлого будущего, о котором постоянно мечтала, и к которому, как выяснилось, оказалась совсем не готова.
Я в оцепенении смотрел на отца, что спустя пять часов непрерывной работы не смог растерять и грамма своего цельнометаллического спокойствия. Поддаваясь его серьезно-деловой ауре, я распрямил плечи и постарался придать себе как можно более бодрый вид, совсем не выжатого насухо пацана, что за два часа наблюдая за людьми в халатах уже в уме позаражался всем излечимым и нет.
Выдерживая деловитость, отец, смущенно поправлял синий наряд и пытался отодрать от своих ног плачущую в счастье женщину. Он почти каждый день спасал людей. Мы слышали от мамы, что в подобной работе шансов на благоприятный исход куда меньше, чем на летальный, но в его лице нам никогда не удавалось разглядеть и намека на прошедший день.
Вообще, я ни разу не видел его ни уставшим, ни грустным. Он бывал с нами строг, но я не мог на него злиться или обижаться. Он всегда прав, потому что предельно честен со своей семьей и с собой.
Обед, что мама сунула мне передать в преддверии его тяжелого трудового дня, уже остыл.
– Давно ждешь? – потрепал меня по голове отец.
– Нет.
Мы шли по длинному коридору, и ловя восторженные взгляды, я не мог им не гордиться. И, если честно, собой тоже не мог…
– Что у нас там сегодня? – указал он на ланч-бокс.
– Овощное рагу со свининой.
– Вкуснятина! – принял он у меня коробочку и аккуратно, даже с любовью, положил в мусорное ведро.
– Пицца?
– Да, уже должны подвезти. Вина? – откупоривал отец красивую бутылку с изображением какого-то замка.
– Мама бы тебя убила.
– Я бы предпочел, чтоб ты разбирался в алкоголе и вместо заливания водки в институте, вел себя достойно, – заполнился мой бокал алыми каплями.
Наверное, спаивание детей и вечно пополняющие мусорку обеды, было единственным, что выбивалось из картины порядочного семьянина…
Кастрюля с грохотом заняла главенствующую позицию на плите. Слухи ходят, что на голодный желудок думается лучше, но что-то мне подсказывает мой орган чуть больше, чем просто голодный. Идею закидывать двойную порцию пельменей я отмела сразу, последнее психованное объедание привело меня на недельный больничный с потерей в зарплате.
Конечно, полагаться на брата полностью нельзя, но дело было даже не в этом. Ну попадись мне сегодня на глаза та заветная вакансия: Вера, мы вас ждем! И всему научим, и платить будем пятерной налог!
Что бы я смогла с ней сделать? Да ничего!
Пока закипала вода я старалась успокоиться и вспоминала все, чему меня нравоучали в детстве. Порядок на столе, – порядок в голове, например. Оглядывая кухню я только в очередной раз порадовалась, что убранство было настолько скудным, а полуфабрикаты дешевыми, что я тут ничем толком не пользовалась, и мыть, кроме полов, было нечего.
Зайдя в спальню, я стянула уже трехнедельное постельное белье и запихнула его в машинку вместе с одеждой. Заправив свежее цветочное покрывало, я направилась к шкафу, чтобы в кое-то веке педантично подобрать себе одеяние на завтра, сложить его ровной стопочкой на комоде и не нестись с утра сломя голову, в страхе потерять работу из-за минутного опоздания.
Очередные джинсы и черная футболка с голубыми квадратами, сверкая ровными углами заняли подготовительную позицию. Я уже закрывала шкаф, когда молнией меня пронзило еще одно упущение. Распахнув обратно все дверцы, я начала перебирать висящие на вешалках платья. Представив, что завтра меня приглашают собеседоваться на работу мечты, началась примерка. И к своему ужасу, параллельно с доносящимся из кухни запахом гари я обнаружила, что вся моя одежда на вешалках смотрелась куда симпатичней, чем на мне.
Читать дальше