Я угрюмо пробегала глазами по описаниям новых вакансий. Во время обучения еще попадались подработки и мелькала возможность устройства в штат художником с обучением, за которое брался работодатель. Но вот уже четвертый год хвостом каждому творцу, помимо таланта, должно служить профильное образование, и все чаще к требованиям добавлялись опыт работы и внушительное портфолио.
Со скрипом подтянув к себе планшет, уставилась на высветившийся последний рисунок. Да эти художества, да знающему свое дело психиатру, и будьте здравы желтые мягкие стены отделения шизофрении. Я уже не могла точно вспомнить, когда рисунки перекочевали в откровенный монохром, и вместо целостной картины представляли из себя разномастные каракули.
Рисовала я хорошо, прекрасно это понимала и частенько, сравнивая свои работы с встречаемыми на баннерах, в очередной раз крепла в мечтах и надеждах. Я же могу лучше! Это вообще, что за штрихи, художник был пьян? Или кто-то мазюкал его рукой, пока он спал?!
Но в таланте и было мое проклятье… Однажды, потратив три недели на изображение сваленного на стол натюрморта из полуфабрикатов и бутылок, я наконец-то поняла, в чем главная проблема. Педантизм, что был мне чужд в обычной жизни, намертво прирастал к моим работам. Ровные линии, которых кому-то приходится добиваться годами, идеальная передача цвета и размера, все это делало мой рисунок похожим на фото. Вопиющий реализм напрочь срезал любой смысл рисунка. Зачем кому-то платить бешенные деньги за то, что любой человек с камерой воспроизводит за минуту…
И вот когда поверх всего этого я пыталась расслабиться и внести легкости, беспорядка, и получался невнятный коллаж. Я всегда гордилась своими работами, но по сути была в состоянии всего лишь идеально передать увиденную картинку. У меня однозначно талант, в руках, и я так сильно на нем зациклилась, что совсем упустила из виду сам смысл. Да и время, что я неосознанно тратила на создание своих шедевров было поистине колоссальным.
Планшет для рисования подарила мать. Никто и подумать не мог, что занятия «каракулями» раскроют в ребенке талант. Но семейные внимания на юного гения не обращали, потому что дорого, бесперспективно и вообще: рисуешь, рисуй, а учиться надо! Когда отец был жив, они с матерью еще пытались поощрять мои творческие порывы, а уж когда его не стало, всякая романтика испарилась и встал вопрос откровенного выживания.
От осознания, как оно могло бы быть, накатывало удушье. Сожаление о независимом, далеком и не подконтрольном маленькому ребенку выкручивало руки. Лицом завладела гримаса отчаяния.
Ложка с остатками йогурта выскользнула изо рта и, сопровождая приземление звонким треском, упала на самый центр экрана. Все в моей жизни трещало по швам, разбивалось вдребезги и напрочь не хотело помогать возводить нечто новое. Планшет полетел в свой угол вместе с разбрызганными по экрану каплями ужина и слюны. Прилипшую ложку убрать было страшно. Если там появилась трещина, можно забыть даже о творческом фрилансе.
Сегодня мне хотелось еще немного помечтать, так что цепляясь за крохи спокойствия, я бросила эту удручающую, наполненную ванильным хаосом экспозицию, сползла на пол и начала шурудить руками под батареей. Глаза застилали слезы, казалось, капли с оглушающим звоном сыплются на пол, но зрение мне сегодня больше и не понадобится…
Я нащупала заветную упаковку с таблетками, закинула в себя две штуки и устроила голову на полу у ножек стола.
Весной солнце в городе почти не показывалось, плотное покрывало сереющих капель с большой любовью укрывало небо, отчего мне вдруг показалось, что смерть за мной таки пришла. Иначе к чему этот ослепляющий поток? Но нет. То всего лишь стремящийся в глаза солнечный луч. А вот адская головная боль, сухость во рту, моментально повлекшая сочащиеся кровью губы, и радость, что полтора дня бесполезных выходных пролетели вмиг, были на месте. Информационный абзац на экране оповещал о наступлении воскресенья. А не плохо… Но четвертью таблетки больше и можно было проспать работу.
Постанывая, я поползла в ванную. Трусость не позволяла мне закинуться более чем тремя дозами, и подобные попытки всегда заканчивались принудительным выворачиванием желудка.
Приглаживая руками стену у календаря, я поднялась и сдвинула синий квадрат на двадцатое число. Замечательно… Теперь можно принять душ, закинуть стирку и приготовиться к очередной рабочей неделе.
Читать дальше