Беатрикс Маннель - Дом темных загадок

Марта покачала головой.

– На самом деле я никак в толк не возьму, как кто-то в твоем положении может еще верить в Бога или, скажем, в какого-нибудь инопланетянина.

Агнесса улыбнулась.

– Бог не инопланетянин!

– А я так думаю, бездушный, бесполезный инопланетянин.

Агнесса перекрестилась.

– Иногда можно подумать, что твоими устами говорит сам дьявол.

– Я знаю одного дьявола, и его имя начинается на букву Г.

Как всегда, Марта высмеяла ее.

Девочка очень хотела бы переубедить Марту, доказать, что та ошибается. Но пусть ей и нравилась Марта, Агнесса все равно ее боялась. У Марты не было убеждений, она тайком читала запрещенные газеты, казалась пустышкой, в душе у нее не было стержня. Ничего, что могло бы помочь определить, где зло, а где добро.

Агнесса чувствовала: Марта ищет именно этого понимания, только поэтому хочет фотографировать новые лица и понять, что скрывается в душе человека.

Такие девочки, как Урси, давно сдались. Старались просто выжить. Если для этого приходилось молиться, они молились, если нужно было ябедничать, они ябедничали.

– Если хочешь, я открою тебе свою тайну.

Тайны – это плохо, Агнесса знала точно. И ей следовало бы, в общем, ответить «нет». Марта была безбожницей, а тайны – это то, чего лучше Агнессе не слышать.

« “Лучше” и “в общем” . Именно эти слова и ведут к нарушению моральных устоев», – об этом часто говорила Гертруда на ежедневной проповеди перед трапезой. Девочки сидели перед тарелками, от которых шел пар, а Гертруда в черной сутане, нахохлившись, как ворона, говорила о том, как попасть в рай, и о том, что сатана подстерегает в мерзости. Когда она говорила, все сидели так тихо, насколько это было возможно. Слышно было даже, как трутся о подбородок накрахмаленные завязки ее чепчика. Сегодня подавали любимое блюдо Агнессы – айнтопф [7]«Пихельштайн». И пока ее нос вдыхал ароматы бульона, а во рту скапливалась слюна, нужно было упереть руки локтями в стол, сцепить пальцы, прижимая указательный палец правой руки к губам, чтобы не произнести ни звука, пока не окончится проповедь. А она оканчивалась ровно тогда, когда на поверхности бульона жир застывал белыми пятнами.

– В общем , вы хотите подумать о Боге, но еда вводит наши слабые тела в искушение! В общем, вы хотите, чтобы ваши мысли очистились, а ваше тело несет вам мерзости. Если вы здесь у нас хотите ощутить предзнаменование рая, нужно духовно очиститься, вы не должны ничего оставлять в себе, нужно все рассказывать мне, чтобы ваши мысли и чувства жили в свете. Для этого вам не стоит ничего утаивать. Ведь тот из вас, кто скрывает свои грехи, передает сатане власть над собственной жизнью.

Лучше и в общем . Агнесса смотрела на Марту, подруга замерла и не сводила с нее глаз. Иногда даже замирала с фотоаппаратом. Конечно, лучше было бы не знать тайн этой девочки, тогда бы Гертруда точно не смогла ничего из нее выбить.

Но Марта единственная, кто не боялся проводить время с Агнессой. И только Марте Агнесса нравилась.

– Что за тайна? – спросила Агнесса.

– Это там. – Марта указала на алтарь и помчалась к нему. – Пойдем со мной!

Агнесса нерешительно последовала за подругой. Алтарь посвящался Деве Марии, и чем ближе девочка подходила, тем больше пропадало желание что-либо выяснять. Что задумала Марта? Агнесса остановилась, наблюдая озорные огоньки в глазах подруги.

– Ты действительно глупая овечка! Неужели ты боишься?

– Нет, – прошептала Агнесса. – И я не глупая. А вот ты глупая, потому что открываешь мне свои тайны.

Марта подошла ближе и взяла Агнессу за руку:

– Ты права. Если не обращать внимания на твою одержимость Девой Марией, ты самый умный человек на этой планете. Я доверяю тебе.

Агнесса невольно спросила себя, может ли она в свою очередь довериться Марте. И очень расстроилась, оттого что не была в этом уверена. Чтобы как-то замять это скрытое предательство, Агнесса сильно сжала руку Марты.

– Тогда открой мне свою тайну.

Пицца, которую подали, как только я пришла, на вкус восхитительна, но я едва ли смогу в себя что-нибудь протолкнуть. И все же я рада: несмотря на сегодняшние предобеденные события, чувствую себя лучше, чем утром. Я могу сидеть в этом зале и просто рассматривать слепого ангела на потолке. При этом немного печально оттого, что красота в таком упадке, – больше ничего.

Прежде чем что-нибудь съесть, необходимо получить ответы на несколько вопросов, от которых так и сводит желудок. И первый – самый важный.