Влад Райбер - Рассвет никогда не настанет

Всё это произошло за несколько мгновений, раньше, чем я успел кинуться на подмогу. Когда я побежал спасать Киру, он вдруг сам выпрыгнул на меня из темноты и пронёсся мимо с обезумевшими глазами. За ним на четвереньках скачками следовало белое существо. Я успел разглядеть его круглую лысую голову, тощие руки, выпирающий позвоночник.

Моё тело само метнулось от этого подальше… Я побежал за Кирой и мы оказались в комнате, что запиралась на дверь-решётку. Запустив меня, Кира схватился за прутья и повис всем своим весом.

– Что-нибудь! Что-нибудь! – вопил он, кивая на железные проушины.

Не знаю откуда я взял этот кусок стального прута. Он будто сам отыскался в песке. Прут туго вошёл в проушины. Мы были заперты. Белый тощий урод врезался в решётку и поднял крик.

Я обомлел, глядя на него. Это было некое подобие человека. Кости, длинные тонкие мышцы и туго натянутая кожа. Белая как у альбиноса. Кожа обтягивала череп, выдавая мощную челюсть. Глаза тощего урода безумно сияли. Он бился в решётку всем телом. Я думал он сломает прутья, но он внезапно отпрянул и исчез в темноте.

Я повернулся к Кире. Он сидел на полу, вытянув ноги и лицо у него было потерянное, казалось, что он едва держится в сознании. И кровь… Вся правая часть лица была чёрная от крови.

– Кира, что с тобой? – я схватил его за плечи.

Господи! У него не было одного уха! Ему отгрызли или оторвали ухо, а из раны упругой струйкой текла кровь.

– Включи фонарь, – еле слышно сказал мой друг.

Я не понимал о чём он.

– Включи фонарь! – повторил он.

– Кира, фонари горят! – сказал я.

– Где горят? – спрашивал Кира. – Темно… Темно…

Я светил лучом прямо ему в глаза. В его незрячие глаза. Друг медленно завалился на пол, и я подхватил его. У меня на ладони оказался его мокрый, разбитый затылок. Моему другу проломили череп.

– Кира, не выключайся, сейчас я тебе… – я не успел договорить, парень издал протяжный стон и обмяк у меня на руках.

Его дыхание слабело с каждой секундой. Стараясь сохранять самообладание, я полез в свой мини-рюкзачок за аптечкой, хотел перевязать раны. Было поздно что-то предпринимать. Сердце моего друга уже не билось. Я не мог поверить этому.

Мой единственный друг умер у меня на руках. Сегодня всё должно было пойти иначе: мы должны были долго бродить по подземельям, говорить сначала обо всяких рутинных делах, а потом откровенничать о том, как здорово, что мы снова вместе. Снова лазаем на глубине, куда обычно никто не спускается. Наш особенный, подземный мир, только наш и ничей больше.

Получается, последний раз слазали.

Наше занятие всегда было опасным и потерять товарища в походе – это то, что может случится. Мы всегда об этом знали, но я не знал, что настолько буду не готов к этому. У моего знакомого в экспедиции в горы по пути погиб друг. Его тело так и не спустили с заснеженных вершин. Слишком трудно и опасно спускать тела с гор. На крутых уступах лежат замёрзшие трупы, и другие альпинисты их просто обходят, стараясь не наступить. Гибель – это будничная реальность тех, кто рискует жизнью. Но что же мне теперь делать, Кира?

Тело в моих руках резко дёрнулось и двинулось к решётке. Этот урод ухватил руку моего друга и потянул на себя. Он протащил его руку между прутьев.

Я тянул труп обратно, я сражался с тощим уродцем за тело друга. А оно грызло и чавкало. Мне удалось вытянуть Киру на себя, только когда существо отгрызло ему руку выше локтя и ускакало в темноту с добычей.

Прошло минут двадцать. Я сидел и слушал, как человекоподобное существо терзает руку моего друга и страшное чавканье гремит в коридорах.

«Надо выбираться», – думал я, вытряхивая свой рюкзачок. У меня с собой не было ножа. Забыл положить… А у Киры на бедре висела складная сапёрная лопата. Сгодится! Её можно было использовать как оружие.

«Сохранять позитивный настрой», – напоминал я себе принципы выживания. Мне нужно было спастись.

Я приблизился к решётке и отпрыгнул назад, когда тощее белое существо снова ударилось телом о прутья. Вся его рожа была перемазана кровью, однако оно просило ещё. Оно вернулось за телом. Я отполз к стене.

Белый тощий уродец бился в решётку. Он собирался сломать собой прутья.

Незрячие глаза Киры были направлены на меня. Мой друг был совершенно точно мёртв. Ему уже было всё равно. Не веря тому, что делаю, я стал рубить его уцелевшую руку лопатой в районе локтевого сустава. Замахивался и рубил мышцы, рубил кости. Кровь брызгала мне в лицо.