Карл Ольсберг - Дас Систем

Норман следил, чтобы этого не происходило, – наблюдал за работой системы, собирал статистику, измерял ширину канала и заказывал новое аппаратное оборудование, когда производительности имеющегося становилось недостаточно.

Обычно нагрузка держалась на отметке значительно меньшей критического порога, но наплыв пользователей мог произойти в любой момент, когда где-то в мире случалась серьёзная катастрофа и по всей планете люди начинали искать информацию о произошедшем. Сейчас фирме с неполными тремя тысячами запросов в секунду максимальная нагрузка не угрожала.

Норман в очередной раз взглянул в журнал данных, в котором мерцала статистика за последние десять секунд.

Он остолбенел. Что-то тут не так. Среднее время обработки и производительность росли, а количество запросов практически не менялось. Так не бывает.

Что происходит? Вирус? Исключено. Только не с теми мерами предосторожности, которые компания ввела после того, как однажды из строя вышел целый кластер. Это случилось больше двух лет назад, ещё до его прихода, но те, кто пережил тот обвал, помнят о нём до сих пор.

Неполадки с оборудованием – единственное объяснение. Вероятно, вырубилась консоль. Но тогда производительность резко увеличилась бы и застыла. С нарастающим ужасом он следил за тем, как производительность ползёт к десятипроцентной отметке, которой она обычно достигает лишь ранним утром, когда в Европе ещё работают, а западное побережье США уже просыпается. Он чувствовал первые капли пота, которые собирались у него на лбу и в подмышках.

На отметке в одиннадцать процентов Норман схватил трубку телефона и набрал Джо из службы поддержки аппаратного обеспечения. Где-то один за другим из строя выходили серверы. Он с ужасом подумал об эффекте домино.

– Джо Грунер.

– Привет, Джо, это Норман. У меня тут производительность ползёт вверх при постоянных запросах. У вас где-то масштабная авария с железом.

– Никак нет, Хьюстон, – ответил Джо плохо похожим на Тома Хэнкса голосом. – Все системы на ходу.

– Ты уверен?

– Слушай сюда, рядовой Норман, займись-ка своей работой и не отвлекай меня от моей, о’кей?

– Ладно. Просто у меня тут. – он снова посмотрел на статистику и заморгал.

– Забыли, Джо. Моя ошибка. Всё в порядке теперь.

– Норм?

– Что?

– Завязывай с дурью, ну, ты понимаешь.

– Дебил.

Норман положил трубку. Что же всё-таки произошло? Неужели в инструменте измерения статистики, которым замерялась производительность, сидел баг? Маловероятно, ведь он работал с этим инструментом больше года, и тот всегда функционировал исправно. Если дело было не в железе, то на серверах шёл неизвестный процесс, требовавший высокой вычислительной мощности. Очень высокой. Но что именно? Скорее всего, не вирус, поскольку вирус атакует не процессы, а каналы. Он перепроверил данные, отправленные системой за несколько последних минут. Ничего подозрительного не нашлось. Точно – не вирус.

Но тогда что? Неужели кто-то нарушил запрет и установил софт на серверы? Может быть, компьютерную игру? У него захватило дух от представления о том, как невероятная вычислительная мощь ультрапоисковика хлынула на создание виртуального мира. Возник бы новый реализм. Но что за пустая фантазия? 3D-симулятора, способного работать в реальном времени на мощности этого кластера, попросту не существовало.

Норман понимал, что должен сообщить о происшествии. В конце концов, его работа заключалась в наблюдении за системой и объявлении тревоги в случае её подозрительного поведения. Однако что конкретно он мог сообщить? Кратковременное увеличение нагрузки, намного ниже уровня критического порога? Совсем не повод для беспокойства. Если бы он забил тревогу из-за этого пустяка, то его, вероятно, подняли бы на смех. Кроме этого, он поставил в известность Джо, а тот лишь посмеялся над ним. Если его в чём-то обвинят, то он смело переложит ответственность на службу поддержки аппаратного обеспечения.

Успокоившись, Норман стал смотреть в окно, пытаясь заглушить тоску, тлевшую в глубине его души, словно последняя головешка в потухшем камине. Тоску по дрожащей под его ногами доске и холодному ветру, развевающему его волосы, и пьянящему чувству скольжения по отвесной стене трёхметровой волны.