Ирина Сергеевна Молчанова - Идеалиус

– Не нарушайте нашей гармонии. Сидите, Ида, сидите.

Не спеша Вальдемар покинул собственный кабинет.

Лица, как под копирку проплывали мимо. Если бы ему пришлось опознать одного из многочисленных индивидуумов, он бы не сумел этого сделать. Это пугало. Особенного его.

Егор изучающе рассматривал тех, кто формировал нестройные ряды толпы, шествовавшей по проспекту города. Выражения лиц, даже черты, воспринимались практически идентичными. В голову закралась отдававшая фантастикой мысль про клонированных людей. Даже, если имел место научный прорыв в засекреченных лабораторных стенах, он бы не мог достигнуть такого масштаба. Постаралась сама природа. Точнее эволюция. Она спотыкнулась. Произошло упущение и в мир хлынули типичные носители не до конца заполненных отличиями геномов.

Неоднократно уличаемый в высокомерии офицер полиции покачал головой, укоряя своих обличителей. Ему не верилось, что они не видели очевидного. Что уж говорить про стадный инстинкт, отменно развитый у таких людей. Почти клонированных. И ему не по силам было совладать с этим явлением. В одиночку. Такие борцы остаются изгоями, так и не исполнив своей миссии. Или того, что они считают миссией.

Дойдя до здания, которое успели выхватить из цепких лап пламени спасатели, Егор вошел внутрь. Без усилий он определил владельца супермаркета.

– Наконец-то полиция прибыла, – возглас угнетенного происходящими событиями человека звучал без ноток претензии. Он искренне рассчитывал на получение помощи. Пусть даже формальной, а то и вовсе ограниченной сочувствующими словами.

– Вы владелец здания?

– Да. Увы.

– Я зафиксирую инцидент, – Егор полагал, что эта информация подействует на растерянного бизнесмена успокаивающе.

– За что они так? Я же исправно плачу налоги. Даю рабочие места. В чем моя вина?

– Вы не бедный.

– В смысле?

– Вы не бедствуете, как они и этого им достаточно, чтобы ненавидеть вас, – офицер пояснял очевидные, как для самого себя, вещи.

– Наверное, вы правы. Сегодня мой супермаркет спасли. А завтра? Они же могут вернуться?

– И в этом вы уже правы. Вернутся. И им удастся это сделать. Их больше.

– А полиция ничего не может сделать? – тон владельца здания стал более возмущенным.

– Я вас расстрою – нет.

– Как такое возможно?

– Поверьте мне, возможно. Но я приму ваше заявление, – Егор не умел лгать. Во всем. И в первую очередь в своем отношении ко всем и всему, что его окружало.

– Простите великодушно.

Она даже не вздрогнула от неожиданности. А могла. Дверь кабинета распахнулась резко. Он ждал от неё этого. Но чего именно?

Ида сочла уместным подняться с кресла своего босса, занимая его пока тот отлучался по ведомым ему причинам. Она не стремилась занимать место, полагавшееся другому. Вальдемар улыбнулся: он был доволен. Она определенно умела чувствовать то, что не высказывалось, но при этом не скрывалось. Его следовало уметь понимать. И она училась этому.

– Вам следует подготовиться к занятной беседе. Не спрашивайте с кем, – Вальдемар предупредительно поднял вверх руку, давая понять, чтобы его помощница сохраняла и дальше молчание.

Ида кивнула головой и продолжила стоять напротив босса, отделяемая от него солидной шириной письменного стола. Такие детали воспринимались ею элементами безопасности.

– Дам совет: больше слушать и меньше говорить. Ступайте.

Удержавшись от желания присесть в реверансе, она направилась к дверям. Ида поражалась тому, как быстро изменялась под стать пространству и человеку, создавшего его.

Ценить. Теперь он понимал, как это делается. Глоток свободного свежего воздуха казался вкусным.

– Не задерживайся, – послышался голос надзирателя, – заходи внутрь.

Валентин не стал сопротивляться. Его вели из здания, в котором был оборудован карцер в то, где размещались казармы. Потирая руку, напоминавшую о нанесенной татуировке смесью боли и зуда, он продолжал хранить молчание. Хватило и того, что пришлось пережить. Теперь придется хитрить. Если озлобленная дама в синем позволит. Вспомнив об этой женщине, он едва сдержал слезы. Те назойливо пытались навернуться на глаза, создавая едва ощутимую пелену.

Споткнувшись, Валентин упал на колени.

– Что с тобой? – надзиратель остановился и развернулся в сторону подростка, не собираясь помогать тому подниматься. – Чего молчишь?