Кейси Доуз - Шанс

– Ага – натянуто киваю и вновь делаю шаг в бок, чтобы обойти ее.

Но и она делает шаг в бок за мной, вновь перекрывая проход.

Жалею, что не взял с собой осенние перчатки. Конечно, если бы я в них отпихнул ее, их бы пришлось выбросить – никакая бы стирка не помогла, но так я в принципе не могу ее коснуться.

Недовольно вздыхаю, стараясь сохранять сдержанную учтивость:

– Я могу пройти? Мне нужно к дочери.

– Вы тут первый год, да? – ее губа начинает дрожать – первый год приехали, так? Дочь.. – бегло опускает глаза на мою левую руку, заметив обручальное кольцо – жена, наверное, тоже здесь. Вы из творцов, да?

Вновь взгляд глаза в глаза.

– Не совсем понимаю вас – учтивость уже полностью пропадает из моего голоса – дайте пройти, пожалуйста.

Но она меня будто не слышит:

– Кто на этот раз? Музыкант, художник, писатель или чертов дизайнер? – но тут ее глаза сверкают узнаванием.

Словно она только сейчас что-то во мне увидела. Ее совершенно сухие, потресканные до мяса (но при этом не кровящие, потому что почти что полностью обескровленные) губы растягивает невинная улыбка:

– Я вас знаю. Вы сценарист. Гарри.

– Генри – рефлекторно поправляю.

– Да.. и ты решил, Гарри – я уже пропускаю и то, что она перешла на «ты», и то, что вновь упрямо назвала меня Гарри – что здесь найдешь свое вдохновение? Нет, здесь никто не находит того, за чем приезжает.

Ну да, тебе-то лучше знать. Твоя единственная непропитая извилина так и брызжет интеллектом.

– Отойдите – цежу я – мне нужно пройти.

– Уезжай! – теперь ее тихий голос превращается уже в шипение.. но какое-то испуганное.

Рот искривляется в ужасе, она прикусывают нижнюю губу, брови взлетают и в следующую секунду она вцепляется своими чертовыми пальцами в воротник моего пальто, схватив за грудки:

– Уезжай, пока не поздно! Здесь происходят ужасные, очень плохие вещи! Хватай семью и уезжай сегодня же! До заката! Уезжай быстрее! – она начинает говорить все быстрее и безумнее, и ее слюни летят в разные стороны – уезжай сегодня же! Это ужасное место! Очень ужасное место!

-4-

– Папа?

Замечаю Гретту в паре ярдов за спиной это чокнутой. Решив, что терять уже нечего (она испоганила мне лучшее пальто), отпихиваю ее корзиной и свободной рукой, но в итоге, не рассчитав силу, заваливаю на стеллажи. Сильно покачнувшись, стеллаж все же остается на месте – зато большинство жестяных консерв с грохотом падает какие на пол, какие прямо на бомжиху.

Она начинает верещать и вскакивает так быстро и резво, что я тут же делаю шаг назад, встав перед дочерью. Глаза Гретты распахнулись, рот изумленно открылся:

– Пап, кто это?

– Та, кем станешь, если и дальше будешь плохо учиться.

Вот незнакомка растягивает рот в какой-то яростной улыбке (я замечаю, что передних зубов у нее нет, а остальные настолько же желтые, насколько солнце в детских рисунках):

– Ты идиот! Тебе надо уезжать! Немедленно! Ты..

И когда она вновь кидается ко мне (и непонятно с какими намерениями), чьи-то крепкие руки со спины вдруг перехватывают ее за плечи и откидывают в сторону. Женщина с трудом удерживается на ногах, не угодив на пол во второй раз за минуту.

С удивлением обнаруживаю того самого кассира. Теперь его густые брови нахмурены, зализанные три волосины торчат, точно его током жахнуло:

– Проваливай отсюда на хрен, Салли! – он топает на нее, точно на дикую собаку – пошла из моего магазина!

Его магазина? Амбициозные тут кассиры.

Однако, это не главное. Главное, что при нем эта самая Салли не делает больше ко мне ни шагу, глядя как загнанный зверь, больше чего гневно бросает мужчине:

– Ты все знаешь, Стив! И все равно молчишь! Ты будешь гореть за это в Аду вместе с ними со всеми! В одном котле!

– Убирайся к черту!

Он вновь делает к ней шаг, и теперь уже Салли поспешно шарахается и, натянув шапку до бровей, ретируется в стеллажах. Пара мгновений – и мы слышим, как хлопает дверь.

Стив виновато оборачивается и жмет плечами:

– Уж простите, проглядел, как она зашла – через мое плечо глядит на Гретту – не сильно она тебя напугала?

– Нет – жмет плечами – она в папу вцепилась..

Хмурюсь и обращаюсь к Стиву:

– Кто это вообще такая? И о чем она говорила?

– Если бы кто знал – хмыкает он – уже лет пять как шарики у нее не по тем лункам кататься начали. Несет всякий бред, сама в него верит. Причем каждый раз разный. Знаете, как мы ее зовем?

– М?

– Чахоточная Салли.

– Она что, чахоточная?