Майкл Мортимер - Тайна Девичьего камня

Докурив, он бросил окурок в сугроб, достал маленькую бутылочку и сделал несколько больших глотков.

Дверь опять открылась, на улицу вышел другой мужчина, и на несколько секунд она заглянула прямо в дом. Олений рог на стене, телевизор в углу, обеденный стол со свечами и белой скатертью. За столом сидели дети и несколько женщин, Лассе видно не было.

Дверь закрылась, и мужчины, оба с круглыми лицами и поразительно похожие между собой, начали говорить, поочередно передавая друг другу бутылку. Она услышала, что они говорили на сильном диалекте, и ей не удалось уловить суть разговора.

Хотя она собиралась следить за всем происходящим, веки у нее опять сомкнулись.

Проснулась она от того, что слегка ударилась лбом о дверь снегохода. Полминуты она совершенно неподвижно лежала под одеялом и, ничего не услышав с улицы, выглянула наружу.

Недалеко от снегохода стоял Лассе и двое мужчин; они смотрели на какой-то предмет, лежавший на земле. Предмет длиной примерно полметра лежал на куске полиэтилена. На земле также лежала дуговая лампа, освещавшая полиэтилен, и толстый черный провод тянулся к задней стороне дома.

Ида не могла рассмотреть детали, но уловила, что Лассе и мужчины начали говорить на повышенных тонах. Один из саамов сел на колени и стал пристально рассматривать лежавший предмет. Но когда он протянул к предмету руку, Лассе так ударил его по плечу, что мужчина опрокинулся спиной в снег. Она на секунду мельком увидела то, что лежало на подстилке, — вроде бы белое птичье крыло с белыми перьями.

Крыло чайки? Или, может быть, какой-то птицы покрупнее?

Раздался крик; казалось, мужчины набросятся на Лассе, но он стал говорить быстро и громко, и они успокоились, а Лассе все продолжал говорить. Говорил он долго, пока оба мужчины не оглянулись. Теперь они не выглядели ни рассерженными, ни пьяными, а скорее обеспокоенными.

Лассе исчез за задней стеной дома и вернулся, катя большую металлическую бочку. Он поставил ее на некотором расстоянии от дома, принес большую канистру с бензином, стоявшую совсем рядом со снегоходом, и Ида мельком увидела еще три такие же канистры. Потом он опять пошел к бочке, налил туда как следует бензина, надел перчатки одного из саамов и быстро переложил полиэтиленовую подстилку с содержимым в бочку, куда отправились и перчатки, и достал из кармана зажигалку.

— Вот так! — услышала она его крик. Из кармана куртки он достал небольшой кусок бумажного полотенца, поджег его и бросил в бочку. Из бочки вырвался столб дыма, который превратился в более спокойные языки пламени. Тогда Лассе подлил еще бензина, и огонь занялся снова.

Лассе сказал что-то еще мужчинам, которые встали подальше от бочки, а потом направился прямо к снегоходу, положил в него канистры с бензином и завел мотор.

— Пока лежи тихо, — пробормотал он, — они на меня смотрят.

Они набрали скорость, и снегоход опять взобрался на пригорок между деревьями. Какое-то время они продолжали ехать по склону, но потом преодолели гряду и несколько минут ехали прямо. Ида села.

— Ты видела пакет? — спросил он.

На ее сиденье лежал бумажный пакет.

— Боже мой! — вскричала она, открыв пакет.

Ида чуть было не пустила слюни. В пакете лежало несколько кусков оленины, завернутых в нарядную обертку вместе с бифштексами из лосятины, сковородка мяса суовас, жаренный на решетке горный голец, свежая лепешка и две маленькие пластиковые баночки с вареньем из морошки и соответственно брусники.

Она сразу же вцепилась зубами в хлеб, почувствовав, как расплавившийся сыр растекается по мучнистой поверхности.

— И вот еще, — сказал он, перебросив ей пластиковую бутылку, полную какой-то красноватой жидкости. Отвернув пробку, она поняла, что это холодный как лед клюквенный морс.

Пока она жадно пила морс, она увидела, что он тоже ест толстый кусок оленины.

— Нам повезло, что у них было так много бензина, — сказал он. — И так много еды. И кофе! Я истратил всю тысячу крон, надеюсь, все о’кей?

Она кивнула.

— Но что вы там сожгли?

Он вздохнул.

— Ничего.

— Но я же видела, — возразила она.

— Ничего такого, о чем тебе надо думать именно сейчас.

— Птица? Или нет? Похоже на большую морскую птицу. Хотя до моря здесь далеко… и все-таки?

Скорость снегохода возросла, и они ехали при очень слабом дневном свете по ровной пустынной местности, где виднелись только снег и ели.

— Почему ты не хочешь рассказать? — спросила она.