Майкл Мортимер - Тайна Девичьего камня

— В охотничий домик?

— Да.

— Ты что, серьезно? В наш старый охотничий домик в Эстерсунде?

— Да!

Ида сглотнула.

— Я не хочу, чтобы эти сволочи гонялись за мной и моими друзьями. Я устала от всего этого. Приезжай и сама забирай шкатулку. Я не хочу больше помогать.

И тут она услышала, как бабушка заплакала.

— Это гораздо важнее, чем ты можешь предположить! — прошептала Альма. — Я застряла здесь, в Москве. Я отсюда не уеду. Я должна… присматривать за научными материалами. Если ты положишь камень в лесу… его наверняка найдет какой-нибудь зверь. И если камень исчезнет, мы никогда не сможем… извини, жаль, что я так многое не рассказала тебе раньше. Ты должна понять, Ида, в шкатулке лежит Девичий камень! У нас должен быть Девичий камень!

О чем это она говорит?

— Что ты имеешь в виду? — спросила Ида.

— У нас должен быть Девичий камень, — медленно произнесла Альма. — Это ради Евы. Понимаешь? Евы.

Ида замолчала. Ей показалось, что по ее сиденью пропустили ток, по всему позвоночнику бегали мурашки.

— Что… что ты сказала?

— Да. Ты услышала правильно. Ева… Ида, говорить с этого телефона не совсем безопасно. Скоро нам придется прерваться. Затем выключи телефон. Никому не звони. Обещаю рассказать тебе все, когда у нас будет время и возможность. Ты должна найти Лассе. Он поможет тебе добраться до охотничьего домика. Механизм находится в самом низу, запомни это! Механизм находится в самом низу. Лассе расскажет тебе больше.

— Где? Что Ева? А Ева…?

— Нет. Я не знаю, где Ева. Но мы сможем ей помочь, только если у нас будет то, что лежит в шкатулке. Обещай передать шкатулку Лассе. Выключи телефон. Ты больше не можешь использовать этот номер, я тоже прекращаю им пользоваться, иначе Миранда может выследить меня здесь, в Москве. У меня есть другой номер, у тебя есть бумага и ручка?

— Да.

Альма быстро продиктовала русский мобильный телефон, и Ида записала цифры на обратной стороне письма, которое ей дал Лобов.

— Прежде чем звонить, отправь сначала sms. Береги шкатулку, — продолжала Альма. — Береги ее так, как будто это твой собственный ребенок!

Альма положила трубку.

Это все взаправду? Это действительно происходит?

Ида внезапно сильно ударила дисплей мобильного телефона о панель управления рядом с рулем и стала беспрерывно ругаться.

Она оборвала саму себя, когда мимо трансформаторной будки проехало такси. Быстро заведя двигатель, она выехала из района вилл. Пока она ехала через новый жилой район, она увидела в зеркале заднего обзора, как такси едет прямо за ней.

У нее возникло тяжелое смутное чувство, что за ней опять гонится вооруженный человек, который преследовал ее на большом открытом пространстве и от которого она нигде не могла укрыться.

Такси свернуло и исчезло. Но смутное чувство осталось.

Да. Она услышала правильно.

Она услышала это четко и ясно.

И все же она не могла отделаться от чувства нереальности. Она почувствовала себя такой жалкой, такой невероятно маленькой и брошенной.

Имя. Имя, которое она много лет не слышала от Альмы, с самого детства. Запретное имя. Имя, которое означало только позор. И которое сейчас Альма произнесла как нечто очевидное, а не что-то туманное.

Ева.

Так ее зовут. Опять выступили эти проклятые слезы, когда она прибавила скорость на трассе Е4.

Женщина, которую я так и не узнала.

Мама.

Когда Ида выехала на трассу Уппсалаледен, она взяла себя в руки и посвятила несколько минут тому, чтобы съесть глюкозу и питу и выпить фанты, которые она обнаружила в пакете в одной из сумок.

Проезжая по мосту, она выбросила розовый мобильный телефон через окно за перила.

И на мгновение ей показалось, что сейчас она возьмет ситуацию под контроль.

Но к ней вернулись мысли. О маме. Ева.

Несколько отдельных мимолетных сцен, очевидно относящихся к самому раннему детству: застенчивая худая женщина с лицом, покрытым красной коркой, которая катает по полу мячик в крапинку, Ида катает его обратно, снова и снова. Следующее видение: бутылка с соком, разбившаяся о решетчатый настил, они помогают друг другу смыть сок садовым шлангом. Следующее: женщина плачет, Альма стоит рядом, где-то в затемненной комнате, дома у Лассе?

Вот и все, что она помнила.

Затем — вон из головы. Только масса вещей, которые позже рассказали другие.

Ева.

На длинных отрезках пути после Уппсалы, Евле и бумажной фабрики у Худиксваля она сидела за рулем, глубоко сосредоточившись. Было около четырех дня. Она уже три раза прокрутила диск Поля с Дэвидом Геттой, а потом включила радио, которое передавало Нэта Кинга Коула и Робин, а затем дуэт Боно из «Ю Ту» с Фрэнком Синатрой. Время от времени она поглядывала в зеркало заднего обзора, но никаких синих огней видно не было, и беспрерывно думала об Альме и Лассе.