Нацухико Кёгоку - Лето злых духов Убумэ

– Ну конечно, – сказал я, застигнутый врасплох неожиданным предложением, – я буду рад написать что-нибудь… Но разве доктор Кумагусу умер не в сорок первом году? Кажется, сейчас еще немного рановато для тринадцатой годовщины.

Честно говоря, в те дни я уже не особенно интересовался слизевиками. На самом деле я и занялся-то этой темой в свое время лишь по просьбе своего научного руководителя, а не из большой любви к этим созданиям.

Главный редактор кивнул и тихо пробормотал, что он ошибся с подсчетами и это, должно быть, будет через год.

– Кстати, – спросил я, в свою очередь, – что-нибудь вышло из этого случая об исчезнувшем человеке, которым занималась Тюдзэндзи-кун?

– Ах, вот как… – Накамура приподнял бровь. – Сэнсэй, вы тоже этим заинтересовались? Я сам возлагал надежды на эту историю, но в итоге они не оправдались.

Я постарался спросить его как можно более небрежно, но, кажется, Накамура что-то заподозрил, потому что мгновение назад он казался удрученным и говорил вяло и нехотя, а теперь внезапно оживился, и его голос зазвучал бодро. Из-за этого я немного смутился.

– Не оправдались? Так это была просто сплетня?

– Нет, это было правдой. Судя по всему, молодой врач действительно бесследно исчез из запертой комнаты. Проблема в другом: Тюдзэндзи-кун сказала мне, что вокруг этой истории возникло множество отвратительных и зловещих слухов, и если мы напечатаем ее в нашем журнале, то, что бы мы ни написали, получится клевета. Уверен, что вы поймете нашу позицию.

– Так Тюдзэндзи-кун перестала собирать об этом материал?

Это было довольно неожиданно.

Накамура со смущенным видом почесал голову.

– Да. Должен сказать, что эта девочка обладает весьма упрямым характером. Действительно, жена этого человека, которую он оставил, остается беременной уже целых полтора года. Именно об этом распространяются слухи, и притом весьма скверные. Как бы ни пыталась Тюдзэндзи-кун разобраться с историей мужа, все так или иначе возвращается к жене, делая ее объектом нападок. Так что Тюдзэндзи-кун может написать настолько объективную статью, насколько это возможно, но это все равно закончится раздуванием пламени сомнительных сплетен. Мы ведь не какой-нибудь касутори-журнал, который живет по принципу «продай и беги», – добавил он с немного испуганной гримасой. – Мы не можем позволить себе поступать столь безответственно.

– Так получается, что история об исчезнувшем мужчине имела довольно неблаговидное дополнение, – ответил я, делая вид, что совершенно не в курсе ситуации. Неужели девушка двадцати лет могла обладать подобным благоразумием, в то время как я, не будь увещеваний Кёгокудо, вне всяких сомнений, принялся бы сочинять историю, пребывая в блаженном неведении относительно возможных последствий.

– Ох, я тоже сначала пытался с ней поспорить, – добавил Накамура со вздохом. – Я сказал ей, что этот неожиданный поворот делает все только интереснее. Я никогда в жизни не слышал о беременной женщине в подобном состоянии. Так почему бы не провести научное освидетельствование, а затем не увязать оба случая в единую историю? Бедная женщина, по всей видимости, пострадала от некоей психической травмы, когда ее муж исчез, и это привело к задержке беременности. Почему бы не написать об этом с правильной точки зрения? Если б она так поступила, это положило бы конец странным слухам… Ну, по крайней мере, я так думал.

– На мой взгляд, в этом есть некоторая доля истины. И что она на это сказала?

– Она сказала, что мы должны подумать о еще не рожденном ребенке.

«Каков брат, такова и сестра. Даже говорят одинаковыми фразами».

– Полагаю, она подумала, что, если отец ребенка действительно исчез, тому есть некая причина – точно так же, как есть некая причина появления этих слухов. Пусть даже ее история будет сфокусирована на исчезновении мужчины из запертой комнаты и в качестве дополнительного примечания в ней будут упомянуты «психологические эффекты подобного исчезновения на его жену», она не сможет написать всего этого, не касаясь скрытых глубинных причин, и вся эта история про необычную беременность неизбежно окажется в центре внимания. А как только статья написана, это уже навсегда, и невинному ребенку придется жить с этим всю оставшуюся его или ее жизнь… – Накамура покачал головой. – Я уже очень долго в этом бизнесе, и мой образ мыслей, возможно, стал немного меркантильным. Но я понял, что она права. Недостаточно того, чтобы журналы просто хорошо продавались. И лишь то, что ты собираешься подойти к этому серьезно, не означает, что ты можешь писать обо всем, о чем тебе заблагорассудится. Самая пустячная и незначительная статья может повлиять на жизнь человека – и даже всего общества. У меня такое ощущение, будто она соскоблила чешую, которой заросли мои глаза. Я должен признаться, что получил урок от ребенка.