Дэвид Хьюсон - Сезон мертвеца

Как-то они поехали вместе на конференцию в Дубай, которую финансировал один известный банкир. Он же обеспечил им превосходное сопровождение в виде очаровательных девушек. Это был подарок, от которого невозможно было отказаться. И вот тогда-то Денни впервые увидел Ханрахана с женщиной – прекрасной киприоткой с великолепной фигурой и прекрасным английским. Ирландец чувствовал себя не в своей тарелке, смущался, терял дар речи, а потом вообще сбежал из-за стола задолго до окончания торжественного ужина.

– Значит, ты никогда не подвергался давлению обстоятельств и не испытывал никаких желаний? – язвительно спросил Денни. – Жил сам по себе и контролировал жизни других людей? Да, ты действительно отличаешься от меня. Я так не могу. Тебе нужно было бы жениться, чтобы хоть как-то решить собственные проблемы. А вместо этого ты строишь какие-то планы, постоянно интригуешь и выполняешь деликатные поручения всех, кто готов заплатить хорошие деньги.

Черные густые брови Ханрахана поползли вверх.

– Да, Брендан, я дал тебе немало денег, чтобы ты уладил мои проблемы. Ты должен был снова поставить на ноги банк "Ломбардия", но ты так и не сделал этого.

Ханрахан устало простонал.

– Я не смог найти нужные средства. Эта идея была глупой с самого начала, с того самого момента, когда ты впервые высказал ее.

– Почему же ты никогда не говорил мне об этом?

– Я всего лишь исполнитель, служащий, и не надо забывать об этом.

– Каждый человек знает своего непосредственного хозяина.

– Да, я всегда помню об этом, – ехидно заметил Ханрахан. – Это ты обо всем забываешь. Ты всегда нарушал установленный порядок, потому что не мог сопротивляться своим желаниям. Это льстило твоему самолюбию. Ты всегда любил общаться с высокопоставленными чиновниками, обедать с политиками, ужинать с известными журналистами, иметь вокруг себя всех этих женщин. И в результате полностью утратил чувство реальности и окончательно запутался в сомнительных связях.

Денни понуро кивнул головой, так как ничего не мог возразить собеседнику. Слова Ханрахана неприятно поразили его, хотя в них была изрядная доля правды.

– Но по крайней мере я жил нормальной жизнью, – сказал он после непродолжительной паузы. – Чего не скажешь про тебя. Ты ведешь себя так, словно весь мир начинается и заканчивается на кончиках твоих пальцев. Или ты просто-напросто боишься реального мира и делаешь все возможное, чтобы держаться подальше от него? Боишься, что любовь лишит тебя могущества, что ты, как Самсон, проснешься однажды утром и обнаружишь на подушке прядь отрезанных волос? А потом вдруг окажется, что ты стал таким же, как и все мы, слабым, немощным и никому, в сущности, не нужным. Это пугает тебя больше всего? А ведь это самая настоящая эмоциональная тупость. Такие люди очень опасны для окружающих, поскольку они выплескивают подсознательные страхи на окружающий их мир.

Увидев ненависть в глазах Ханрахана, Денни с удовлетворением отметил, что попал в самую точку. Однако это удовлетворение тут же сменилось неприятным чувством дискомфорта.

– Если говорить честно, Майкл, – процедил сквозь зубы Ханрахан, – то сейчас это уже не имеет абсолютно никакого значения.

– Нет, Брендан, имеет, – упрямо возразил Денни. – Скажи мне, пожалуйста, как ты думаешь, нас могут схватить и потащить в суд? Всех нас? Или это все лишь глупое предположение, не заслуживающее никакого внимания?

– Я думаю, что сегодня найдется немало людей, которые страстно желают увидеть тебя на скамье подсудимых.

– Ну и кто эти люди? Я провел немало лет за высокими ватиканскими стенами, страшно опасаясь попасть в их руки. Но больше всего я боялся не их, а тебя. А теперь скажи мне, что они могут сделать мне? Лишить жалких остатков моей ничтожной жизни?

Ханрахан нервно заерзал на стуле.

– Я не стал бы слишком низко оценивать остатки твоей жизни, Майкл. В конце концов, дело вовсе не в этом. Ты просто вспомни, что случилось с несчастным Артуро Валеной и со всеми остальными.

Денни окинул взглядом комнату и подумал, что сейчас она кажется более маленькой и жалкой, чем прежде. Он не мог поверить, что сам легкомысленно согласился перебраться в эту затхлую конуру и добровольно принял на себя роль заложника.

– Да, это ужасный конец, – сказал он, – но не менее ужасно коротать дни свои в ожидании смерти. Сама жизнь является главной причиной человеческого страха. Если человек боится стука в дверь или когда кто-то подходит к нему слишком близко, значит, он уже фактически начал умирать.