Дмитрий Миронов - Гипнофобия

Вышла не одна, трое рядом, какого пола, хрен поймешь этих детей. Он крался следом, сбоку, вдоль чугунных перил набережной. Преследовал, как пантера несчастную, ничего не подозревающую, антилопу. На перекрестке эти четверо долго курили, машина нарисовалась откуда-то, уехали…

Слава Богу. Все труднее было совладать со своим неистребимым инстинктом, что бы погасить этот гон, он смог бы преспокойно нырнуть в черную воду канала, или… Лучше не думать, что было бы, или. В такси с трудом вспомнил адрес…

В воротнике рубашки, которую он никогда не носил, зашита телефонная карта памяти. Фотографии, сделанные много лет назад, на старую «нокию». Кадры смазанные, из-под полы. Это она, самая первая. Круглые глупые глаза, несмываемый южный загар, работала в магазине. Пробила ему товар на кассе, из чека узнал имя и фамилию.

Несколько снимков с ее странички «ВКонтакте», где она в родном Жопинске, на берегу Каспийского моря, ослепительно голая, в почти невидимом купальнике.

Он тогда был женат, работал в отделении, носил форму. В кровати жена была всегда сверху, он представлял, что это та, смуглая, с челкой по самые глаза, стонет, дергается на его чреслах.

Вот ее последнее фото. Обернулась тревожно. Может, уже снилось, что-то зловещее. Снится же людям, что-то особенное перед смертью…

Был самый темный вечер в году, в самом темном переулке, без Луны и встречных прохожих. Она убегала, он, издеваясь, бежал рядом, зверски хохоча и заглядывая в лицо…

На следующий день, после полудня, в отделении загудело, нашли труп. Вся эта закрутившаяся внезапно центробежная мощь вокруг него – топот ног по коридору, беготня с оружием наперевес, срочные собрания в кабинетах, доводила его до сумасшедшего экстаза. В составе оперативной группы выехал на место преступления, тот самый переулок, где был вчера. Слушал, что говорят коллеги, эти простые смертные в погонах. Выполнял мелкие поручения…

Еще одна неказистая фотография – ему тогда понравилась панорама. Снимал из окна туалета, какого-то бизнес-центра на окраине города. Был там, по забытым уже делам. Стена из серого кирпича и большое окно спортивного зала. Не было в тот день никакой защиты от чужих глаз. Синхронно двигались женские туловища под едва уловимую музыку. Из несколько десятков снимков, оставил только один, просто, было очень плохое освещение, да и камера в телефоне не очень…

Он потом ходил почти каждый вечер смотреть, дежурил у входа всегда в разной одежде, в кепке, надвинутой на самый нос.

Выбрал одну, стройную, как спица. Она единственная с тренировки шла домой пешком, остальные рассаживались по машинам, кто за руль, чаще рядом с водителем.

В этот раз не стал импровизировать, ужалил сзади электрошокером, затащил в машину и увез в подготовленное место. Ушла, не приходя в сознание, как во сне. Ему показалось, что изо рта ее выпорхнула бабочка, когда он ломал ей пальцами горло. Еще один портрет у них в коридоре, в рамке «пропавшая без вести», и сладостное принятие вседозволенности…

Их было немало «пропавших». И сколько было бы еще, если не она, та самая, которую он так отчаянно ждет.

Помнит, что началась возня с этими «аватарами». Заперли на ночь в подсобке у себя в магазине бабу, работала у них, пьющая и немолодая. Был конфликт – недостача в кассе. Баба ночью умерла, по заключению врача естественной смертью…

Он писал рапорт, поднял глаза, почувствовал, что смотрят. Дочка покойной сидела в дальнем углу, разглядывая его лицо, пытаясь запомнить. Он даже неожиданно прикрикнул:

– Чего надо? Иди домой!

Про себя подумал – вот сука, я тебе посмотрю так…

У самого дрогнуло в животе, он тоже разглядел ее, хватило одной секунды. Лицо, как у этих, из «порнохаба», такой же усталый похуизм. Хотя, понятно – мать в морге. Но, если дрогнуло, уже не отпустит. Он приговорил ее к смерти еще там, в своем кабинете.

Не было слез и истерик, ей действительно давно было пора уходить. Расписалась, где сказали, сидела, чего-то ждала. Ларечники весело топтались в коридоре, понятно, что правосудия не будет. Павильоны эти и фруктовые лотки на перекрестках давно вне закона. Но шефу нужна новая иномарка, и отдых с семьей на экваторе. Жирный конверт с деньгами он лично носил начальнику на третий этаж, каждый месяц. Шеф закрывал глаза на мелкие дела подчиненных, алгоритм налажен, рушить все из-за какой-то пьяницы…

Через несколько дней пришел к ней. На вызов домофона не ответила, хотя в окнах мерцал голубой огонек телевизора.