Михаил Шрай - Не ставший героем

Один вопрос нашёлся, перед которым Саша долго готовил себя. За время выступления, которое, вероятно, не один день репетировал похититель, мальчик постарался принять менее запуганный вид. Хоть ему так и не удалось расправить плечи, но всё же выражение его лица успело смениться на более горделивое. В конце концов, за это время он мог достаточно осмотреться и понять, что парень в костюме не планирует нападение. Только его долгое непредсказуемое содержание.

– Простите, а вы… вы не педофил? – его вопрос вновь вызвал долгую паузу.

– Для чего тебе это знать? Если я не педофил, это не изменит того, что ты останешься здесь до конца Эксперимента, а если педофил, это не отменит того, что я к тебе не притронусь, пока ты не дашь согласие. А потому прежде чем задавать вопросы, которые занимают и твоё и моё время, реши, дадут ли тебе полезную информацию ответы на них или просто захламят голову? Правда ли это тот вопрос, который ты хочешь задать? Может, это всего лишь отголосок Старого Мира в твоей голове? Есть ли то, что тебя на самом деле тревожит?

Больше Саша не задавал вопроса. Он только тихо помотал головой.

Глава 2

Институт представлял собой изнутри настоящий лабиринт стеклянных кабинетов. С халатом на плечах Косте шло куда больше, чем с чёрной маской на лице, но было некому ему об этом сказать.

– Кость, доброе утро! – пожалуй и всё, что он слышал от коллег.

Высокая девушка с раскрытыми как у кошки глазами намеревалась передать ему гору увесистых папок. На её бейдже значилось «Ольга Ковылёва помощник руководителя, отдел биоинженерной химии». От неожиданности парень поймал в объятиях всю кипу файлов.

– Ух ты, чёрт! Куда их? – от своей неловкости ему стало смешно.

– Просмотри, пока выбрался в офис, я тебя прошу! – молила его раскрытыми глазами помощник. – Кость, я одна не справлюсь. Или найми мне второго ассистента.

– Всё, понял, понял. Я посмотрю. – Взяв папки более удобно подмышку, он улыбнулся секретарше, чего она так и не смогла увидеть, поскольку тут же убежала в другой конец коридора.

Уже оттуда она на секунду выскочила вновь с мобильным в руке и крикнула:

– И доклад с пометкой «Лизин Д»! Мне кажется, весьма многообещающе. Стоит рассмотреть. – Не дождавшись ответа, она вновь исчезла за матовым стеклом двери.

– Я учту.

Вдоль по коридору с отблеском синевы в лабораторных стенах Костя напевал мелодию, относя с собой папки. Он мог и сам не замечать этого, а замечавшие мимо его хода коллеги только на мгновение улыбались, оглядываясь, и тут же выкидывали из головы. Им было бы непросто отгадать, что делало их коллегу счастливым. Да и делало ли.

Колечки цепи перебирались с постукиванием друг по другу. Саша разглядывал внимательно каждое из них, проверяя, нет ли хоть в одном надлома. Как на подбор, они оказывались прочными, что и крепление в самой стене, что и замок на его лодыжке. Возможно, за делом он даже не обращал внимания, что поскуливал каждый раз, когда новая из его идей проваливалась с треском.

Поначалу он и правда боялся издавать звук. Но только поначалу. Прошёл всего час, как Саша принялся за исследование способов освобождения, и за это время стены его новой Комнаты отразили небывалое количество криков.

«Теперь это твоя Комната».

Стук, крик, зов, клич. Он перепробовал весь арсенал доступных ему средств привлечения внимания. Как собака на поводке, бьющаяся о собственную кожу и шею, так и Саша бился своей ногой в пустоту, ударяясь снова и снова о воздух, которого нельзя было коснуться, пока его держит цепь.

– Боже, помоги… – это не было обращение к Богу или та молитва, которую посылают люди иконам.

У неё не было конечного адресата, и больше было похоже на то, что подросток взывал к собственным силам, которые есть у него, где-то там, так глубоко, что добраться до них можно только молитвой. Возможно, именно в такой форме она и была настоящей.

Перед кроватью стояло ведро. Оно было пластиковое, с крышкой. Сразу было и не определить, которое из насилий в Комнате было большим: цепь на лодыжке ребёнка, его присутствие против воли, кровать под ним, которую он не выбрал или это ведро. Через семь часов заточения, когда выбор окончательно свёлся к нулю, а человек в чёрном костюме так и не появился, Саша помочился в это ведро. После этого вокруг него ничего не изменилось. Оставался таким же свет в странно изогнутых плафонах с набалдашниками, оставались мебель и закрытые двери. Таким же остался террариум, в котором так и не показалась подаренная мальчику игуана. Он перевернулся на постели лицом вниз, и заплакал.