Оксана Озкан - Ябанжи

– Нет, не берет трубку.

– Телефон не взяла с собой… Походу, торопилась.

– Слушай, может, тогда ты со мной на базар?

– Да дался мне базар этот. Джан придёт, принесёт, всё, что нужно.

– Ой, да ну тебя. Давай, до встречи.

Ирина, не ответив, отключила телефон и задумалась. «Бедная Лариса! Как она жить-то теперь будет, на что? Высокого ж полета птица. С помойки жрать, как я, не привыкла».

Ирина росла, как сорняки у забора, как одуванчики – свободные цветы, что крепко держатся корнями за грунт, как бы их не вырывали.

Её семья – отец-тракторист Иван из Омской области, и мать-доярка Нюра, брат-аутист Васятка и сопливая сестрёнка Шурка. Ирина была старшим ребёнком в семье. Батя любил приложиться к рюмке, приходил с работы глубоко за полночь. Будил и колотил супругу. Бывало без причины, бывало, что вернувшись уставшей с работы, она не успевала помыть посуду, собрать детские вещи, приготовить закуски и ложилась спать. Иногда он бил мать на глазах у детей, а потом насиловал её в спальне, вход в которую был занавешен полинявшей шторкой.

Ирина рано узнала вкус спиртного. Первый парень на селе, Женька, предложил ей однажды на спор выпить стакан настоящей водки. В ту ночь она украдкой от матери и отца, прикинувшись спящей и положив трехлитровые банки на подушку, прикрыла их одеялом и убежала из дома. Женька повез её на своем мотоцикле на Лысую Гору. Оттуда было хорошо видно ночные огоньки всего села. Любая девчонка мечтала отправиться с Женькой в такое романтическое путешествие, но повезло Ирине.

– Это тебе не какая-то там самогонка, – говорил семнадцатилетний Женька, – это водяра настоящая! Пей, если хочешь обратно до дома доехать на мотоцикле. Хотя, если не хочешь водку, ты можешь мне отсосать, конечно. Не выпьешь и не отсосешь – пойдешь домой пешком.

Под ржание деревенских пацанов, которые тоже находились в тот момент на Лысой Горе, и самого Женьки, Ирина выпила всю водку из стакана, но гордо пошла домой пешком: сама не захотела садиться на мотоцикл. Кое-как она пришла домой почти под утро, страдая от похмелья и головной боли. Умылась и легла в постель вместе с положенными туда ранее, забытыми банками. Утром получила нагоняй от матери за тару, которую та не нашла, чтоб взять с собой на дойку, а вечером её ждали побои от отца: кто-то донес ему, что его дочь видели пьяной и возвращающейся под утро с Лысой горы.

– Шалавой местной стала, да? – орал отец, хватая Ирину за волосы. – Сиськи выросли, – всё можно стало? Ну, иди тогда, хер ищи и деньги в дом неси, проститутка, что с тебя взять, кроме твоей манды! Вся в мать! Шаболда.

Иван ударил Ирину головой об стену так, что с потолка посыпалась штукатурка. Шурка заревела во весь голос от испуга. Мать схватила детей и выбежала во двор, пока отец избивал старшую.

Своё двадцатилетие девушка отмечала в компании сельских девчонок и парней в местном клубе и пила водку, закусывая малосольными огурцами, которые кто-то притащил из дома. За стенами полупустого танцпола находилась комната, закрытая на амбарный замок. Туда и прокрались Ирина с Женькой, которых после случая на Лысой Горе влекло друг к другу.

– У меня ключи есть, вот, – шептал возмужавший парень.

– Да ладно гнать-то? Ты где их взял?

– Какая разница?

– Одна того, другая дразнится!

– Щас я тебе …, хабалка.

– Ой, чья бы корова мычала.

– Пошли уже. Ссышь, когда боишься?

– Нет, не боюсь. Что я, письку мужика не видела, что ли? У бати каждый день из семейников яйца с колбасой вываливаются…

– У бати твоего, может, и писька, или колбаса, а у меня хер! Вот, потрогай, как Сивка-Бурка встал!

Женька затащил Ирину в пустую тёмную комнату, быстро нацеловывая в шею и сдавливая грудь, стянул с неё всю одежду. Повернул лицом к стене, приспустил брюки и грубо овладел девушкой. Минуты три продолжались резкие, лишенные нежности и ласки движения. После чего он, натянув штаны, ни слова не сказав, выскочил из комнаты. Ирина, оставшись в недоумении и одиночестве, принялась было одеваться, как вдруг другой парень из общей компании, в которой все ещё несколько минут назад пили водку, вошёл в комнату и застал девушку врасплох. Не дожидаясь её реакции и ответа, он зажал ей рот ладонью, приспустил брюки и изнасиловал Ирину, после чего так же быстро, как Женька, покинул опустевшую комнату. Следом за ним в темноту и ужас всего происходящего вошёл третий, четвертый, седьмой, десятый… Ирина не помнила сколько их было.

Спустя несколько недель девушка обнаружила, что беременна. Украдкой от матери и отца она собрала документы, кое-какие вещи, попрощалась с младшими, расцеловала их и уехала в город. Устроившись на рынок продавщицей в палатку к азербайджанцу, она пожаловалась ему на свою ужасную ситуацию. Мурат, так звали работодателя, пожалел девушку, дал ей в долг денег на жилье и на аборт.