Эдвард Шулус - Кракену пора обедать

Уолтер прижал её к себе и ощутил тепло её дыхания на своём лице. Затем он достал из внутреннего кармана пальто фляжку с коньяком и немного отхлебнул, после чего они поспешили уйти с палубы.

– Вы не возражаете?

– Не возражаю, пожалуйста.

Спросив разрешения, Уолтер разместился за столом, за которым уже сидели статный мужчина и горбатый старик. Представившись друг другу, они обменялись рукопожатиями. Поначалу разговор у них шёл о том о сём и вместе с тем ни о чём вовсе: о погоде, о политике, о жизни. Больше всех говорил мужчина, задавая общий тон диалога, так что у детектива не получалось и трёх фраз подряд вставить в беседу. Старику тоже не позволялось особо разойтись. Каждый раз, как только он было пытался объяснить Уолтеру цель своего визита на остров, его тут же перебивал мужчина, уводя разговор в сторону – вновь к погоде и последним газетным новостям, глупым и неинтересным. Детектива это раздражало, но он держался и не подавал виду, чего нельзя было сказать о старике, который краснел и злился. В какой-то момент его терпение лопнуло, он ударил ладонью по столу и воскликнул:

– Довольно! Стыдно? Да? Почему не скажешь человеку напрямую, куда мы направляемся и с какой целью? Стыдишься меня? Знаю, стыдишься! Мол, совсем из ума выжил старый дурак! Так вы и говорите за моей спиной, когда я не слышу. Я всё знаю.

– Папа, ты чего? – тут же встревожился мужчина. Его лицо приняло странное выражение, как будто он не на шутку перепугался. – Не говори глупостей.

– Довольно! Кончай спектакль! Признайся, что вы все терпеть меня не можете за то, что я стал беспомощен, как ребёнок, – повторил старик, и в этот миг в борт судна ударила мощная волна, раздался какой-то треск, и оно чуть не опрокинулось.

Погода вдруг в одночасье переменилась. Всё небо затянуло чёрными жирными тучами, задул ураганный ветер, и море заволновалось и зашумело пуще прежнего.

– Как бы не перевернуло нашу лохань в такую-то непогоду, – произнёс мужчина, сделав попытку переменить тему.

– Замолчи, щенок! – брызжа слюной, прокричал старик. – Дай теперь отцу выговориться! Или стыдно стало, что о тебе подумают посторонние люди? Раньше надо было думать, до того, как решили избавиться от меня.

– Ну что ты такое говоришь?

– Хватит! Пускай хотя бы этот господин узнает, как вы со мной обошлись. Послушайте, – старый человек обратился к Уолтеру, – я для своих детей что кость, застрявшая в горле. Но они никак не желают понять, что и сами не вечно будут оставаться молодыми и здоровыми. Да, не стану кривить душой и признаюсь: временами я действительно бываю невыносим, часто забываюсь, теряюсь, не понимаю, где нахожусь и что делаю. Один раз так и вовсе зашёл в чужой дом и отправился в спальню, чтобы отдохнуть. А там хозяйка, и не одна, понимаете, чертовка… хе-хе. – Он улыбнулся. – И пожар дважды чуть не устроил. И с лестницы падал, и голову расшибал… и не только свою. Случается, что даже хожу под себя, но разве это повод выбрасывать меня за дверь, как побитую, отслужившую своё собаку?

– Папа, перестань, пожалуйста. Ты позоришь нас.

– Вы сами себя позорите, так поступая со мной. И откуда только в вас столько эгоизма? Разве такому я вас учил?

– Вы только не слушайте его. – Мужчина взглянул на детектива. – Это он сейчас ещё гладко говорит и трезво соображает, в остальное же время он совершенно не в своём уме. Мы устали от него. Мы все очень устали от тебя, папа. – И он развернулся к отцу.

– Помяни моё слово, – ответил ему старик, – когда ты будешь кончаться, твои дети обойдутся с тобой ещё хуже, чем ты со мной.

– Можешь не переживать, я никогда не стану для них обузой.

– Ещё как станешь, шакал ты этакий.

И внезапно зарядил мощнейший ливень. Со свистом завыл ветер, и окончательно взбунтовавшееся море основательно закачало жалкую посудину. Но всё это, похоже, лишь ещё больше раззадорило старика. Он совсем вышел из-под контроля и вёл себя теперь так, точно в него вселился какой-то шкодливый бес. Он тряс кулаками, пытался вырвать свои волосы – последние, оставшиеся на голове, – и даже плевался, как озорной малолетний мальчуган.

– Вот уйдём сейчас на дно, на корм рыбам, – кричал старик, – тогда и поглядим, какая дрянь в ком сидела! Вы думаете, что я совсем выжил из ума? Да, чёрт возьми, так и есть. И вы все тоже давно уж с ума сошли. Психи и безумцы! Кругом психи и безумцы! Ха-ха! И наконец-то мы все погибнем! Долой мою жизнь! Долой ваши жизни! Ха-ха! На корм рыбам! Да я о таком с детства мечтал. На корм!