Елена Келен - В то далекое теплое лето

– По-моему, Наташ, ты просто начиталась детективных романов.

– А по-моему, ты просто не знаешь жизни!

– И ты будешь меня ей учить? – Андрей прищурился. – Ну давай, начинай.

– Не буду, – покачала головой девушка. – Я только хотела тебе помочь.

– Да уж как-нибудь сам обойдусь, – пробурчал парень.

– Попробуй, – она пожала плечами и, круто повернувшись, пошла обратно в лагерь.

– Наташа, подожди, – окликнул ее Борис. – Ты, надеюсь, сейчас никуда не торопишься?

– Да нет, а что?

– Ничего, просто я давно хотел тебя спросить…

– О чем? Если ты опять о Карецком, то разговор окончен, – вспыхнула Климова.

– При чем тут он? – искренне удивился Жаков. – Я хотел спросить тебя о Марго.

– О Ритке?

– Да. Нат, я ведь тогда разговаривал с ней, ну, перед самым вашим гаданием.

– И что? Что-то было не так?

– Не знаю, все, вроде бы, как всегда. Марго была в своей обычной манере, немного, правда, взвинчена. Я предложил ей немедленно уехать, вернее уплыть. Я на отмели видел лодку. Откуда мне знать, что она дырявая.

– И Марго согласилась? – спросила Наталья, заранее зная ответ.

– Нет, она сказала, что парома подождет, а там видно будет. Еще она сказала, что не нуждается в моем прощении…

– Ну и дальше что?

– «Борька, мне надоели твои нравоучения и покровительственный тон. Я не дура и прекрасно понимаю, что ужасно виновата перед тобой, Наташкой и даже, наверное, Стасом, но, видишь ли, я ничего не могу с собой поделать. Пусть все идет так, как идет. Я остаюсь… Я не нуждаюсь ни в чьем прощении, тем более что Володька теперь меня уже точно не простит…» – вот так она сказала.

Наташа вздрогнула, прошлое вновь напомнило о себе.

– Что, именно так и сказала?

– Ну, что-то вроде того… Нат, я очень хочу знать, кто такой Володька и в чем Рита виновата перед ним. Почему его прощение было так важно для нее? По твоим глазам я вижу, что ты поняла, о ком речь.

Девушка кивнула:

– Да, это наш одноклассник, Владимир Кравченко.

– Ты уверена?

– Других общих знакомых по имени Владимир у нас с Риткой не было.

– Допустим. Ну и что же между ними произошло, чем она его так обидела?

– Борис, это уже не важно…

– Откуда ты знаешь, что важно, а что нет? Почему Рита никогда не говорила мне о нем? Они, что, расстались по причине безответной детской любви? Или, может, она не дождалась его из армии, начав встречаться со мной? И вообще, где этот ваш одноклассник сейчас, чем занимается?..

– Володя погиб три года назад, в начале мая, – зло оборвала его Климова. – Мы тогда заканчивали девятый класс.

– Погиб? – осекся Жаков. – А при чем здесь Ритка?

– Борь, я же тебе говорю, это совсем другая история, к случившемуся она не имеет никакого отношения.

– Возможно, – подумав, согласился Борис. – Но почему Рита вспомнила его именно в тот вечер?

– Скорей всего, она его никогда и не забывала, просто вылетели у нее эти слова, и все… Ладно, Борька, ты ведь все равно не отвяжешься. Не люблю про это вспоминать, а тем более кому-то рассказывать. С Риткой мы всегда старались обходить эту тему, никогда ее не обсуждали. Каждая из нас по-своему пережила тот май… В общем, давай выговорюсь, только, прошу тебя, не перебивай меня и не задавай вопросов.

– Хорошо, я слушаю тебя.

Наташа училась в пятом классе, когда ее родители наконец-то получили долгожданную квартиру и переехали в новый дом. Радости не было предела. Просторная, светлая двушка, еще пахнущая свежей побелкой и обойным клеем, с узким балконом и огромными окнами, вид из которых открывался не только на детскую площадку внизу, но даже на строящийся в соседнем квартале кинотеатр и городскую набережную – как-никак, девятый этаж. Чистые стены подъезда, гладкие перила, исправно работающий лифт, приветливые лица соседей, не успевших еще узнать друг о друге «всю подноготную», – все это было просто замечательно, кроме одного. Наташкины друзья, ее мир, полный фантазий и приключений, остались там, на другом конце города, в тихом старом дворе, где деревья всегда были большими. Климова, конечно, понимала, что тощие саженцы у нового дома тоже когда-нибудь подрастут и превратятся в стройные тополя, а котлованы застроят домами, но это будет потом. И друзья потом появятся. Но пока она с завистью смотрела, как бесстрашные «морские волки» бороздили на самодельных плотах океаны затопленных по весне котлованов и как на территории стройки мальчишки пекли настоящую картошку в мундире. Ей тоже хотелось быть с ними, но подойти и запросто сказать «давайте дружить» она по своей природной скромности не могла.