Василий Боярков - Пираты, или Тайна Бермудского острова

– Боюсь оказаться правым, но, кажется, на нас, и взаправду, напали; а ещё… по-моему, мы стремимся в уверенный проигрыш…

– Ты только сейчас это понял? – усмехнулась молодая путана, застегивая молнию и машинально проверяя карманы (все ли находится на местах?). – Я, если не ошибаюсь, сразу же озадачилась бедственной версией… Что будем делать? – тут же поставила она вопрос, ничуть не лишенный обоснованной логики. – Лично я бы предложила бежать, и притом как можно быстрее, – вот только никак не могу сообразить, куда можно деться посредине бескрайнего моря… а ты?.. Что, Билл, думаешь по настоящему поводу ты?

– Сказать трудно, – пожал плечами старшина первого класса, впервые попавший в подобную ситуацию и не сумевший сразу сориентироваться как требуется вести себя дальше, – ни с чем похожим я раньше не сталкивался, но возьмусь предположить, что в рассматриваемом случае ты абсолютно права, – необходимо побыстрее из стальной душегубки выбраться, и разобраться со всем уже наверху, на свежем воздухе, где и думается получше, да и мысли лезут совсем другие, более сопоставимые с окружающей обстановкой.

– Тогда чего скучаешь? – снова пошутила словоохотливая Валерия, никогда не «лезшая за словом в карман». – Пошли! – И засунув руки в карманы модной кожаной куртки, разукрашенной молниями и утыканной клепками, уверенным шагом направилась к выходу.

Моряк последовал за ней; не настолько убежденный в собственных отваге и смелости, он обнажил индивидуальное оружие и, выставив его перед собой, принял меры к внезапному нападению, готовый выстрелить в любого, кто встанет у него на пути и попытается преградить дорогу к спасению. Молодые люди спешили, ведь согласно здравому смыслу, чем тверже ты себя ведешь и меньше чураешься неприятностей, тем больше шансов остается у тебя, дабы, собственно, выжить. Не оставляя неписанную теорию без пристального внимания, они шли сейчас по узкому коридору, окружаемые дверями спальных кубриков и различной вспомогательной корабельной инфраструктурой.

Сверху продолжали слышаться беспрестанные выстрелы, отчаянные крики, как призывающие на помощь к загнанным в угол современным защитникам, так в том числе и торжествующие (эти изволили издаваться уже нападающими, повергающими в трепет очередную, сопротивляющуюся им, жертву), так в точности и злобные, предупреждающие о готовящемся прорыве следующей оборонительной позиции, пока еще продолжающей стремиться к героическому противоборству. Пока им везло: вся обслуживающая команда повыскакивала наружу и основной бой происходил наверху, оставляя нижние палубы как бы неприкасаемыми; однако ничто не продолжается бесконечно, что заставляло вынужденных компаньонов постепенно, по нарастающей, все более увеличивать изначально взятую скорость. Но вот наконец они достигли лестницы, ведущей наверх, и – о чудо! – как раз таки здесь, на выходе, не слышалось звуков, хоть отдаленно напоминавших происходившую поблизости ужасную «мясорубку»: выстрелы и крики хотя и предполагались, но доносились все-таки на значительном удалении, а значит, можно пробовать уверенно выбираться на воздух.

Как оказалось, опытный матрос посчитал совершенно правильно и привел прекрасную спутницу в носовую часть корабля, в то время как основной бой происходил на вертолетной площадке, располагавшейся сзади, а также в верхней части командирского мостика. Опасливо озираясь по сторонам, беглецы выбрались на основную палубу через специальный металлический люк, расположенный возле пушки, причем Валерия, пройдя суровое испытание детским приютом, чувствовала себя в сложившейся ситуации намного увереннее, что странно разнилось с той нервной дрожью, какая ни на секунду не отпускала тело военного мореплавателя, в обычных условиях достаточно бравого. Вместе с тем не только свирепые выкрики, не прекращавшаяся стрельба и рубящие звуки стального оружия могли повергнуть в ужас любого, кто невольно оказывался среди бушующего страшной грозой стихийного океана, – черные огромные волны попеременно накатывались на прочную, стальную броню, вокруг «гулял» чудовищный ветер, плотной стеной «стоял» тропический дождь и беспрестанно сверкали ярчайшие молнии. В один из похожих, неимоверно кошмарных, моментов, после того как схлынул очередной «набег» сногсшибательного черного вала, молодые люди, прочно державшиеся за железные поручни (для того чтобы их не скинуло в море), прямо перед собой увидели остервенелого, злого пирата, неведомо откуда взявшегося и страшным видом внушавшего им обоим сверхъестественный ужас. И действительно, здесь было чего испугаться: бандит был просто огромен, имел оголенный торс, скрываемый лишь перехлестнутой перевязью, зверское выражение обезображенного лица, где беззубый рот и свернутый на бок нос нагнетали еще гораздо больше дополнительной жути; а еще… это непривычное современному человеку вооружение, представлявшееся в одной руке пистолетом, а в другой – абордажной саблей. Всего лишь пары мгновений хватило, чтобы морской разбойник воспользовался замешательством опешивших недругов и, выбрав наиболее боеспособную цель, воткнул зазубренный меч прямиком в живот Билла Кедми; прозвучавшие вслед, друг за другом, шесть выстрелов, возвестили о том непременном условии, что старшина не совсем был застигнут врасплох, то есть смог воспользоваться личным оружием, вогнав в отчаянного противника смертельные пули.