Дарина Стрельченко - Заряд воображения

– Яна? – нерешительно спросила она, словно обращаясь к незнакомке.

– Яна Андреевна, всё хорошо? – крикнул из-за двери Арсений, и она вздрогнула и съёжилась, словно была по-прежнему не одета. Не отвечая, быстро зашнуровала кеды (это было ужасно; об обуви Щуман не позаботился, и потрёпанные кеды жутко контрастировали с этой новой, строгой и элегантной Яной), наскоро стянула волосы в хвост и, чувствуя внутри щекочущий, неприятный холод, толкнула дверь.

Арсений смотрел на неё и молчал так долго, что ей стало не по себе.

– Что-то не так? – стараясь, чтобы фраза прозвучала насмешливо, произнесла она. Но вместо насмешки вышла натуральная неуверенность; Яне очень хотелось поднять руки к лицу, чтобы хоть как-то заслониться от его взгляда.

– Всё в порядке, – наконец резко ответил он, словно очнувшись. – Машина ждёт. Едем?

– Как будто я могу выбирать, – холодно ответила она.

– Это не допрос, Яна Андреевна. Я приглашаю вас. Вы вправе отказаться.

Она независимо дёрнула головой и поджала губы.

– Знаете, – открывая перед ней дверь, с улыбкой произнёс Щуман, – мне очень импонирует то, как вы держитесь. Не теряете этот свой дерзкий шарм.

Она смутилась и разозлилась одновременно.

– Ну, ну, не обижайтесь, Яна Андреевна. Хотя это, конечно, очаровательно – то, как в вас сочетаются обиженная девочка и стальной характер.

Ого. Так о ней ещё никто не говорил – про стальной характер.

– Какую кухню предпочитаете? – сменил тему Арсений. – У меня есть место на примете, но мы можем поехать, куда захотите. Слышали когда-нибудь о «Вольпене»? О «Латехо»?

– Нет, – ответила она и, не удержавшись, хмыкнула: – Знаете, в последнее время я вообще редко выхожу в город.

Он усмехнулся, показывая, что оценил шутку.

– Ну, тогда на мой выбор. Едем в… Хотя пусть это будет для вас сюрпризом.

***

Яна впервые ехала по городу в машине.

За окном проплывали улицы, даже отдалённо не напоминавшие те, по которым она ходила в школу, на рынок или к матери на работу. Это были улицы невысоких, мраморно-белых домов, широких окон и блестящих машин, нарядных людей и ярких витрин – особенно Яне запомнилась пёстрая, похожая то ли на лоскутное одеяло, то ли на шахматную доску вывеска «Гарнат. Театр кукол».

К своему удивлению, она заметила на улицах немало детей: по одиночке, по двое и целыми группами, тепло одетые и все как один с коробочками в руках, они бодро шагали в одном направлении. Причём дети были разных возрастов: от дошколят младше Ирки до подростков, которых Яна, пожалуй, назвала бы своими сверстниками.

– Большое детское собрание?

– Что?

– Так много детей. Куда они идут? Какое-нибудь коллективное промывание мозгов? Я-то думала, в Йерлине нет обнулений.

– Это Последняя свечка. Праздник. Разве в Руте такого нет?

– В Руте вообще не слишком много праздников, – ответила Яна и добавила про себя: «Если вообще есть». На память приходил разве что вечер после того, как она получила первое удостоверение личности: мама купила мандарины и настоящий, крепкий чай – не бурую заварку, а блестящие цветные пакетики с фруктовым вкусом. Яна улыбнулась, вспоминая; перебрала в памяти другие картинки и не нашла больше ничего, похожего на праздник. Хотя кто знает, что было там, в жизнях посреди обнулений. Может, и эта свечка была.

– Последняя свечка, – словно услышав её мысли, объяснил Щуман, – это ритуал в конце года. Весь год, каждый месяц семьи сжигают одну двенадцатую свечки, впервые зажжённой в первый день года. Считается, что минуты, когда в доме горит эта свеча, – время примирений и разговоров по душам. А последнюю часть, огарок, всегда зажигают дети, и, как правило, все вместе, в определённый день, – сегодня.

Тонировка стёкол погружала всё вокруг в ранний сумрак. Когда дверца наконец распахнулась, Яна удивилась, что снаружи по-прежнему ясный зимний день, едва склонившийся к вечеру. Пахло удивительно сладко: снегом, морозом и чем-то терпким, вроде дыма костра. В отличие от Синала, в воздухе почти не ощущалось смога, хотя многие женщины всё равно были в вуалях.

– Вы сказали, что приглашаете меня на ужин. Кажется, рановато: обычные люди в это время только садятся обедать, – сделав упор на «обычные», язвительно заметила она.

– Ужином можно назвать любой визит в это место, – ровно ответил Арсений, указывая на здание перед ними.

Яна подняла глаза.

Это не было дворцом, но было чем-то, определённо к этому близким. Посреди розового камня, лепнины, чёрных стёкол и колонн, увитых гирляндами электрических цветов, сияли алые буквы «Jaina».