Борис Конофальский - Во сне и наяву. Титан

– Круто, па! – сказала девочка. Хотя в последнее время деньги уже начали терять свой блеск и свою притягательность. Например, все те деньги, что лежали у неё в столе, да ещё и тяжёлый браслет, подаренный ей Сильвией и Женей, она с радостью отдала бы только за то, чтобы Владик был жив. Всё отдала бы только за это. А ещё за то, чтобы не разговаривать с его мамой.

– Я посчитал, если, конечно, этот коллекционер не врёт и привезёт деньги, я сейчас отдам все долги Лёне (это был папин однополчанин и друг), и ещё мы закроем большую часть кредита за оборудование. Это прекрасно, Светка, понимаешь?

Девочка жевала. Она кивнула: да, па, понимаю. А прожевав, добавила:

– Па, а у меня ещё монеты есть, они, правда, не такие ценные, как рубль, но тоже каких-то денег стоят.

Отец даже есть перестал.

– И сколько же у тебя этих монет?

– Не помню, шесть или семь, – ответила девочка. – Там рубли есть, но не такие старые, монетки по пятьдесят копеек, я тебе принесу их.

– А где ты их хранишь? – заинтересовался отец.

– В одном секретном месте.

– Ну где?

– Пап, ну не спрашивай, – Свете ещё хотелось есть, но она постеснялась, вернее, побоялась, что папа обратит внимание на то, что она уже съела половину омлета, который приготовила аж из шести яиц.

– Ну ладно, не буду, – согласился он. – Кстати, этот следователь-то не звонил?

– Нет, – девочка сразу напряглась. Она не хотела больше с ним видеться. Как будто это следствие велось против неё, как будто это она преступник.

– Значит, ещё позвонит, у него появились вопросы к тебе. Новые.

Этого ей только не хватало. Девочка встала и начала разливать закипевший чай по стаканам, разорвала пакет со свежей «Свердловской» булкой. Открыла маслёнку и начала нарезать сыр.

– Света, – произнёс отец, как-то по-особенному.

– Что, па?

– Я к тебе не сильно приставал с учёбой раньше.

Она замерла и уставилась на него. Ждала, что он скажет.

– В общем, кажется, с деньгами мы положение выровняли. Надеюсь, что так…

Светлана всё молчала, не понимая, куда он клонит.

– Сейчас, когда рассчитаемся с кредитом, всё будет по-другому, и хочу, чтобы ты дала мне слово…

«Ну, папа, ну чего ты тянешь?».

– …что ты не бросишь школу. А то ты, кажется, совсем ею манкируешь.

– Па…, – только и смогла ответить девочка.

– Светлана, дай мне слово, – настаивал отец.

– Ладно, – нехотя согласилась она. – Не брошу.

Глава 6

Светлана пришла к третьему уроку. Пришлось чуть-чуть подождать, пока закончится второй. На ней была маска и медицинские перчатки. Света думала, что из-за этого на неё так необычно реагировали одноклассники. Но маска и перчатки оказались не при чём. Урок только что закончился, она вошла в класс. Ковкин всегда всё замечал первым, вот и теперь он крикнул на весь класс:

– Фомина пришла.

Все, кто были в классе, повернулись к девочке. Самое неприятное, что после Димы Ковкина пару-тройку секунд никто ничего не говорил. Все только смотрели на неё. Народа было немного, чуть больше половины класса, но и этого Свете было достаточно. Все, все до единого смотрели на неё. И на этот раз взгляды одноклассников нельзя было назвать дружескими или заинтересованными. Они были скорее нейтрально-отчуждёнными, такими, что девочка даже позабыла поздороваться со всеми.

«Чего они так таращатся?». Первая мысль, посетившая её, после взглядов одноклассников: Владик умер!?

Эта мысль, как удар по лицу, привела её в смятение, у неё ноги стали ватные, она прошла молча к своей парте, поставила рюкзак, зонтик и свалилась на свой стул, стараясь ни на кого не смотреть: что, правда умер? Умер? Она слышала, как бьётся её собственное сердце. И подумала, что если это так, если он умер, то это всё из-за неё. Со всеми, кто ей дорог, почему-то случаются несчастья. Мама, папа, теперь Влад… Свете стало душно в классе, она уже хотела взять свои вещи и уйти, но тут опять всё тот же Ковкин сообщил ей на весь класс:

– Фомина, тут полицейский приходил, про вас с Пахомом расспрашивал.

– Нас всех допрашивали из-за вас, – сообщил троечник Никоненко.

– Врёт он, не всех, – сказала Свете Илона Войнович, – а тех, кто сам к полицейскому с разговорами лез. Тех и допрашивали.

«Про нас с Пахомовым?». Света повернулась к Илоне, у неё появилась надежда… Может, с Владом всё в порядке, ну, в смысле, не всё в порядке, а в смысле он жив?! И она спросила у Илоны:

– А с Владом что?

– А ты, что, не знаешь? – как-то злорадно поинтересовался Никоненко. – Он в больнице. При смерти. Ему горло перерезали.