Василий Щепетнев - Рикошет

Я и зашел.

В комнате находились трое. Один постарше, лет пятидесяти, и двое помоложе, двадцать пять и тридцать лет. Те, кто помоложе – крепкие, с виду неприятные. А постарше улыбался, как любимому племяннику.

– Не узнаешь?

– Простите, нет.

– Да и не должен, ты ж меня не видел. Я хозяин этой квартиры.

– Очень приятно, а вошли-то вы как? Замки-то я менял – я не знал точно, но, полагаю, такой дотошный человек, как Брончин, на время аренды замки бы сменил непременно.

– Да? А я и не заметил. Да разве теперь замки, слушай? Только название одно, а открываются одним ключом. Ты чего стоишь, садись!

Садиться было некуда. За письменным столом сидел назвавшийся хозяином квартиры, на втором стуле молодец постарше, а больше стульев в комнате не было, и потому молодой сидел на диване. Что ж, сразу ясно, кто в доме хозяин.

– Я постою… пока, – ответил я.

– Как хочешь. Мне говорили, ты болеешь, тяжело болеешь. Умирать, говорили, собрался.

– Я выздоровел.

– Выглядишь хорошо, – он с любопытством осмотрел меня. – А я забеспокоился. Нехорошо, если в квартире умирает кто-то, особенно посторонний.

– Я себе не посторонний.

– А мне? Вот я и испугался, понимаешь. Теперь вижу, ошибся. Сразу, знаешь, легче на душе.

– Рад за вас.

– Ты за себя радуйся. Я тебе жилье нашел.

– У меня есть жилье.

– Было, – поправил он меня. – Сейчас я его продаю. Деньги нужны. А покупатель капризный, сразу въехать хочет, пожить, а уж потом платить. Капризный, но хорошую цену даёт. И потому тебе придется выехать раньше времени. Да что раньше, ерунда, у тебя месяц остался по договору.

– Сорок три дня – уточнил я.

– Вот видишь! – обрадовался хозяин. – Ты уже волнуешься, дни считаешь, разве это жизнь? А я тебе место нашел – лучше не бываешь. У человека дом есть, так ты в этом доме жить будешь. Ничего платить не нужно, только за домом присматривать и кое-какую работёнку выполнять.

– И где этот дом?

– Замечательное место! Заповедник! Там посёлок организовался, небольшой. Люди не то, чтобы очень богатые, но и не бедные. У того человека будешь жить даром, а подрядишься еще два дома обихаживать – вот тебе и деньги!

– А где заповедник?

– Да рядом совсем, под Заокском.

– Тульская область?

– Ну видишь, какое здоровье хорошее! Все голова помнит!

– Спасибо за заботу, конечно, но нет. Я уж как-нибудь здесь.

– Ты не понял, – огорчился хозяин. – Здесь нельзя. Здесь завтра другой человек жить будет.

– Вообще-то я имел в виду Москву, – ответил я. Ну, насчет человека – в договоре написано, что досрочное расторжение возможно лишь по согласию обеих сторон. Моя сторона не согласная.

– Зря это ты. Я ведь с тобой по-хорошему. Вижу – человек чистый, опрятный, квартиру за год ничуть не испортил, не насвинячил, не то, что некоторые. Вот и предложил. А там – как знаешь, конечно. Можешь в суд подавать. Только вещи свои забирай и уходи. Прямо сейчас. Если что, ребята помогут – он кивнул на молодцев. Те встали – да, да, дорогой, мы поможем!

– А если не уйду?

– Шутишь, да? Ты, вообще, кто?

– Кто?

– Ты – лицо с временной регистрацией. Приезжий. И вот приезжий начинает буянить, квартиру не освобождает, уважаемых людей обижает. Коренных москвичей.

Парни заржали.

– Ты на них внимания не обращай, это не они смеются. Это судьба смеется. Так уж получилось. Ты теперь в Москве никто. Паспорт свой посмотри, если не веришь. Начнешь буянить, драться, тебя в милицию, то есть в полицию заберут. Ненадолго, дня на два, на три. Ты вернешься, а здесь люди живут. Вещи твои, понятно, выброшены. Деньги, если какие есть, в ментовке отберут, а каких нет, так их нет. И к кому ты пойдешь за помощью в Москве? В чем твоя выгода, кроме синяков да шишек, если, конечно, дело обойдется синяками и шишками?

Насчет паспорта он верно сказал. Мне смотреть не нужно, помню. Правда, что такое «временная регистрация» я тогда не понял. Я и сейчас не знаю, что это такое. Догадываюсь только – ничего хорошего.

– Ну, к кому я пойду – мое дело. Да вот хоть к Игорю – пустил я пробный зонд. Лицо хозяина дрогнуло: Игоря он определенно знал, и ему определенно не нравилось, что я связываю Игоря с ним. – Да и кроме Игоря есть к кому. Так что не беспокойся, если, конечно, ты беспокоишься. С квартиры я съеду в срок, и, если будет все хорошо, оставлю ее такой же чистой и опрятной. А шишками и синяками меня разве запугаешь? Я что, трусливый? Так обо мне говорят?

– О тебе говорят, что ты на голову больной. Вижу, правду говорят – но я видел, что спокойствие хозяина – да и хозяина ли? – напускное.