Сергей Гутник - АЛИСА - по ту сторону зазеркалья

– Помню, – кивнул я.

В памяти пронеслись тёины крики, пьяная ругань дяди, разбитая посуда. Кровь на зеркале. Кровь на серебряных серьгах.

– Вспомни, чем всё закончилось. И подумай хорошенько в следующий раз, когда будешь на жену рот раскрывать. Доиграетесь…

Выпив залпом, он кивнул на дверь.

На секунду он опустил ресницы, а затем произнёс тихо:.

– Иди.

– Куда? – удивился я.

– Иди, сказал. Нечего зад протирать. У тебя жена дома одна с ребенком, а ты наливку пьёшь. Иди, купи цветов, подари. Противно – не противно, мне плевать. Делай, что хочешь: убеждай, манипулируй, шантажируй. Хоть себя режь, но решай. Если Леру с Алисой бросишь, можешь сюда не возвращаться. Я всё сказал.

Спорить с ним было бесполезно. Всё равно, что пытаться сдвинуть с места дуб, намертво вросший в землю. Усмехнувшись, я опустошил свою рюмку и стал обуваться.

Дядя лишь кивнул и на прощание не сказал ни слова.

… Я уже купил цветы, шёл по дороге и подходил к дому. Звонок телефона.

– Ало! Я уже подхожу к дому.

Я отвлёкся лишь на мгновение, но этого оказалось достаточно. Сначала мир вспыхнул. Затем потемнело.

Я закричал, и от крика вернулось зрение. Крови было столько, будто мне оттяпали ноги. На крики прибежала жена, услышав меня с балкона. Проигнорировав мои требования вызвать скорую, она взяла меня за ладонь, и мне пришлось сжать зубы, чтобы не закричать снова. Боль электрическими разрядами, которые прошивали всё тело – от руки к позвоночнику до самого мозга.

Пока я поливал матом весь мир, Лера что-то шептала. В какой-то момент я почувствовал тепло, заструившееся с её ладоней. Жар шёл от кожи Леры по всему телу, пробирая каждую клеточку, волна за волной. Жар заглушал боль и разливался в груди, спускаясь в живот и ниже. Казалось, что на меня льют тёплую воду, ведро за ведром, только не снаружи, а изнутри.

Боль прошла. Я не верил в это. Смотрел и не верил. Лера вычистила боль, выкинула её из тела вместе с тем жаром. Жена что-то ещё колдовала, теперь уже более привычным способом. Она обработала раны, наложила швы, потом повязки…

… С того дня мы перестали ссориться.

Я больше не называл Леру мошенницей, зато стал называть ведьмой. С любовью, конечно. Что-то подсказывало мне, что не стоит звать её так без любви.

Жена… Ведьма. Вскоре это стало привычным.

В день, когда я впервые увидел, как Лера лечит, я заметил, что она достает карманное зеркальце и притворяется, будто поправляет прическу. Это повторялось раз от раза, от больного к больному, словно тайный обряд. Лишь посмотрев в зеркало, Лера начинала лечить. Или не начинала.

В тот раз к нам приехала супружеская пара. С ними был мальчик. Лет семи, не больше. Лера смотрела в отражение дольше обычного, а потом захлопнула крышку зеркальца и покачала головой. Она отвела родителей мальчика в сторону, и что-то прошептала им. Их лица вытянулись. Мать мальчика назвала Леру сукой, и, схватив сына, выбежала из квартиры, громко хлопнув дверью.

Мужчина оказался спокойнее. Он растерянно кивал, потом что-то спрашивал. В конце мужчина заплакал. Он сказал Лере «спасибо» и, пожав мне руку, ушёл.

Лера в тот вечер напилась. Я не трогал её. Знал, кого она увидела в зеркале. Когда привели мальчика, я и сам почувствовал запах гнилой земли, неизвестно откуда появившийся в комнате.

– Поедем за город, пожалуйста?

Меня вдруг пробрал смех. Дурацкая-дурацкая шутка.

Я уселся на краю постели и достал из тумбочки сигареты. Глядя в пол, закурил. Краем глаза заметил, как поморщилась Лера. Думал, что сейчас разругается, но нет. Лера промолчала… Вместо этого она взяла с тумбочки стакан с водой и протянула мне под пепел.

Выкурив сигарету до половины, я спросил:

– Почему в воскресенье?

– Будешь теперь обижаться? – спросила Лера.

– Нет, конечно. Не говори глупостей.

– Хорошо… Это хорошо.

Мы долго молчали. Затем я спросил:

– А, вообще, ты нормально себя чувствуешь?

Лера издевательски повела бровью.

– Ну в смысле, я хотел сказать… В плане самочувствия. Физического. У тебя ничего не болит?

– Нет. У меня ничего не болит.

Я кивнул. Стало словно бы легче.

– Ладно, поехали – кивнул я.

Уставившись в пол, несколько раз провёл ладонями по опухшему за ночь лицу. Голова не успела толком проснуться. Мысли кружились в беспорядке, цепляясь одна за другую. Мутные, рваные образы, словно покрывшиеся паутиной снов.

Лера вновь отвернулась и посмотрела в зеркало. Она разглядывала в нём кого-то.