Анатолий Крысов - Белые медведи

- Я напишу мемуары-сказку. Это будет очень большая и добрая книга.

Пока идет разговор, у меня в блокноте разыгрывается настоящая драма. Вслед за русалкой и Белоснежкой я рисую могучего богатыря, Илью Муромца. В любом произведении должен быть конфликт, а какой конфликт между двумя женщинами, если поблизости нет мужчины? В том случае, конечно, если они не лесбиянки или феминистки.

Аккуратными линиями я обозначаю Илье Муромцу бороду и говорю:

- Что значит «мемуары-сказка»?

- Все, что со мной происходило, но в призме добра, - отвечает Сергей и объясняет: помнишь, сколько всего было? Эти убийства, ссоры, ругань, долги, банкротства - все, чем мы жили. Но только роман будет позитивный, очень добрый, почти для детей.

Эти слова меня смешат, поэтому вместо сурового выражения лица я рисую Илье Муромцу широкую улыбку и расплывшиеся щеки. И спрашиваю:

- Значит, детская сказка, основанная на реальных событиях?

- Нет, сказка взрослая, - отвечает Сергей и добавляет: мои мемуары будут стилизованы под детскую сказку. Понимаешь?

А я уже ни черта не понимаю вообще и продолжаю рисовать. - Это будет прорыв в российской и, возможно, в мировой литературе. Представь, Саня, чернуха, поданная в проекции христианских догм.

Сергей уже порядком надоел мне со своей очередной бредовой идеей. О чем я ему и сообщаю. Он отвечает:

- Да, ладно. Будет качественно, обещаю.

- Серега, достал ты меня. Ответь на вопрос, - говорю я, анализируя композиционное решение картины «Русалка, Белоснежка и Илья Муромец на фоне плана обороны Сталинграда». Получилось, вроде, неплохо.

- Какой вопрос? - Сергей непонимающе хлопает глазами.

- Блин, - злюсь я и начинаю шипеть: я пять минут назад задал тебе вопрос. Возможно ли при помощи адреса электронной почты выследить человека?

- Хм, - озадаченно мычит мой друг и говорит: думаю, да. Выследить - не выследить, но узнать, откуда письмо отправляли, можно. Поговори об этом с Никифорычем.

Я отвечаю:

- Спасибо, - и начинаю собираться.

А Никифорыч - это наш начальник службы безопасности, занимавший когда-то высокий пост в органах внутренних дел. Настоящая ищейка, должен сказать.

Сергей внимательно смотрит на меня и спрашивает:

- А кого это ты собираешься выслеживать, а?

- Да, так. Есть один, - довольно отвечаю я и ухожу, унося в своем блокноте голую русалку, нацистскую Белоснежку и Илью Муромца с растаманской улыбкой.

Я иду в свой кабинет и тихонько нашептываю под нос «We are the champions, my friend». Вот ты и попался, долбаный карлик! Теперь-то уж мы тебя выследим и накажем за все. Эта ложка меда в бочке дегтя заставляет меня улыбнуться впервые за несколько дней. Вероника Ивановна замечает мое хорошее настроение и лыбится в ответ.

Когда я уже собираюсь попросить ее вызвать ко мне Никифорыча, в кармане пиджака начинает вибрировать новый мобильник, купленный час назад. Определившийся номер мне незнаком. Я отвечаю и слышу:

- Алло, Александр Евгеньевич, это вы?

- Да, я. А это кто? - спрашиваю и останавливаюсь перед столом Вероники Ивановны.

- Меня зовут Нина Павловна, я хозяйка квартиры, которую снимала ваша сестра. Понимаете, она уже на неделю просрочила очередную оплату и куда-то пропала. Я нашла вашу визитку в квартире и решила позвонить. У Инночки все в порядке, и хотелось бы узнать, кто мне заплатит?

Инна, насколько мне известно, никогда не снимала квартир. К чему, если она могла их покупать? На глазах у Вероники Ивановны я начинаю тихонько опадать сухим осенним листом.

Тринадцатый дом по улице Победы - это длинное трехэтажное здание, построенное еще пленными немцами после окончания Великой Отечественной Войны. Стены местами облупились, водосточные трубы болтаются оторванными. Все окна зарешечены: квартиры в таких домах покупают достаточно состоятельные люди, чтобы им было что охранять, но на современные системы охраны с датчиками движения и объема денег им не хватит. Двор выглядит ухоженным и спокойным - идеальное место для семьи с детьми или пенсионеров, но никак не для Инны, с ее-то образом жизни.

У подъезда меня уже ждет Нина Павловна, хозяйка квартиры. Во время нашего нежданного разговора, я, обрисовав ситуацию в общих чертах, предложил встретиться. Нина Павловна тут же откликнулась на просьбу. Она сказал, что будет рада помочь, да ей, к тому же, нужны деньги. Заботой о ближнем тут даже и не пахнет: страшная меркантильность и банальное любопытство старой девы. От нечего делать такие, как она, суют нос во все, что происходит с окружающими. Готов спорить, что дома под кроватью Нина Павловна прячет полевой бинокль и пользуется им для подсматривания за соседями. Старческий вуаеризм. Думаю, ей следует ознакомиться с творчеством Альфреда Хичкока в ближайшем будущем и сделать соответствующие выводы.