Фелисетт - Стук из шкафа

– Саша, я тоже здесь не просто так. Мне надо вызволять наших.

И подмигнул. Вся напыщенность, бойкость, мигом сползли с лица Александра. Перед врачом теперь сидел пациент, напоминающий мокрого воробья, сидящего на ветке. Он смог лишь кивнуть.

Николай задумался. Почему врачу, обязательно нужно спорить с пациентом? Зачем доказывать свою правоту? Если больному дать волю жить в своем мире, так почему все этому препятствует. В обществе нормальность считается нормой, ненормальность, вытесняется за рамки общества. Так почему бы для других людей, создать отдельный мир, например эту клинику. Зачем нужно мучить людей и через тонны таблеток отправлять снова в мир нормальных людей?

В этот же день, Николай получил выговор, за неправильную методику лечения. Но Николай был молод, и энтузиазм изменить мир, а особенно медицину, стать первооткрывателем в области лечения шизофрении щадящими методами, не через пытки и приема препаратов, а путем доверия к больному, стали для него некой целью. Пойти путем пациента и может быть найдется выход. Поэтому на следующий день, он снова вызвал Александра, который восхищенно смотрел на Николая, как на вождя.

– Нарисовал?

– Да!

Как солдат отчеканил он это твердое слово.

– Несите, – жестом пригласил медбрата к столу, который держал ватман.

Поперек бумаги шла длинная линия, нарисованная синим мелом. От линии отходили в разные стороны короткие, и заканчивались неровным квадратом. На одном из них значился огромный и жирный «Икс». Николай повертел его в разные стороны, затем спросил:

– Объясняй.

Парень, зажатый в смирительной рубашке, болтался как червяк, его щеки стали ярко-красными, глаза горели, и говорил он с особым запалом, будто нашел в Николая соучастника, вождя, друга. Врач задумался, а ведь этот больной чуть младше него. Как интересно распоряжается судьба: она могла выпустить двух человек из роддома, переплести их жизни несколько раз, а затем разбросать по городу – кого в палату, а кого врачом.

– Так вот, если здесь прокопать подкоп, то можно выйти на лестницу, – Александр рассказывал оживленно, слюни собирались у рта, и он все их подтягивал вдохом, отчего образовывались пузырьки. Врач водил по плану ручкой.

– Так? – спрашивал Николай, отчего тот, еще радостнее рассказывал.

– Вот тут штаб наших, тут провизия, – дорисовал кружок около квадрата. – Тут осторожнее надо, обычно там засада. – говоря об угле около квадрата с буквой Икс.

Николай постучал по букве:

– А тут что?

Александр довольно заржал:

– Враг, его бить надо.

Николай кивком согласился. Больной следил за врачом восторженным взглядом.

– Сегодня же ночью, все узнаю. Завтра встречаемся снова тут, в этом кабинете. И никаких мне шалостей! А то… – он перешел на шепот, и огляделся по сторонам, поймав ухмылку медбрата, – нас могут раскусить.

Александр преданно закивал с грустью в глазах.

Николай понимал, что обман тоже выход. Если больного человека вводить в заблуждения долгое время, то он станет жить по правилам, которые ему внедрили. В данном случае, он решил, что Александр должен поверить, что за него все сделали, и ему больше не от кого убегать, никого ловить не надо, и тем более, кого-то «бить». Это он и объявил при следующем приеме пациенту.

Молодой человек погрустнел, поник на некоторое время. После чего, он придумал новый план захвата врага. И снова это нервное возбуждение, бегающие глаза, страсть к уничтожению невидимого врага. Было решено выписать ему курс успокоительных таблеток, так как это достаточно для того, чтобы снять напряжение, которое и вызывает желание навредить кому-либо, совершить неприятный поступок. Александр, как назойливая муха, пока зима – она спит, но при наступлении весны, с новыми ароматами, пробуждающие страсть, желания, чувства, движения, муха просыпается.

Пока Александр принимал препараты, в нем стали проскальзывать нормальные черты характера, не было той возбужденности и того безумия, что были изначально. Николай, понимал, что поступает против правил, но Александр стал больше, чем пациент, он с ним сдружился. Ему нравился ход его мыслей, методика вычислений нелегких задач, рисунки, были логичными и глубокими, в которых могла раскрываться суть простых вещей через призму красок и построения фигур. Николай не переставал удивляться, и от того все больше привязывался. Каждый раз, ожидая его в нетерпении, он готовил новую задачку для размышления. В тайне, он даже помышлял, написать книгу, о пациенте – уникуме, высмеять медицину, и стать героем – открывателем.