Владимир Уваров - Мир Маньяка

– Как тему-то обыграл, паршивец! Скажи спасибо, что райкомов нет, а то тебя за разваливание семьи советского милиционера точно бы не пожалели. В общем, отстань от него по этому пункту, да и по другим тоже отыгрываться на нём не надо.

Давно уж нет этого полковника, да и Кот уже не старлей, и комочки счастья уже требуют отдельные комнаты – только родительский час остаётся ежедневным законом. Только сегодня, впервые за много лет, телефон не был выключен – он ждал звонка от друга. Ждал и волновался.

Тем не менее детско-родительский час прошёл как всегда замечательно. Они отчаянно резались в какую-то видеоигру, сидя по обеим сторонам своего любимого папули, который время от времени то гладил их, то дёргал слегка за ушко – как бы напоминая: я здесь, и я очень люблю вас.

Папа изо всех сил старался компенсировать отсутствие у детей мамы, которая растаяла, как дым, когда они были совсем крошечными: Ваньке – три, а Сашке вообще только годик отпраздновали. Куда она делась, тема в семье была запретная. Причём такое вето наложил на неё не глава семейства, а младшее поколение, которое считало: полноценная семья – это когда есть полноценный папа. Детям трудно смириться, что мама их бросила. Ведь хороших не бросают.

Соседка Марья Ивановна – или Маривановна, как называли её все, женщина рано вышедшая на пенсию – взяла шефство над семьёй, где папа не вылезал с работы, но даже не досыпая порой, уделял своим детям время так полноценно, что они не чувствовали себя обделёнными родительской любовью.

Нет, она не заменила им мать, скорее – бабушку, которая взяла на себя все домашние заботы.

В общем, несмотря на трагическое событие в виде ухода матери, они росли радостными и счастливыми. И когда в школе кто-то бросил им: «Брошенки!», – они только рассмеялись:

– Дурак ты! – и сказали это совершенно беззлобно, что же делать, мол, если человек говорит глупости.

Но сейчас брат с сестрой мирно посапывали в своих постелях, а майор Котов размышлял, коротая время. Уснуть сейчас он всё равно не смог бы.

«Интересно было бы знать: что твориться в голове маньяка, что работает там не так? Почему он делает такие вещи, которые обычному человеку и в голову не придут?», – мысли, которые текли сейчас в его голове, майор по привычке оформлял в виде диалога – который он вёл сам с собой: «Это его естественная потребность совершать неестественные вещи? Тогда откуда она берётся?..». – «Это даётся с рождением или воспитывается в детстве?..». – «Какая-то большая обида или потрясение – это всего лишь спусковой крючок для того, что уже есть в человеке, или это и есть его перерождение в монстра?..». – «Или какие-то обстоятельства накапливаются и, сложившись в определённый пазл, человек меняется, можно даже сказать, что он перестаёт быть человеком, но так считают далеко не все. Отношение к маньякам диаметрально противоположное. Большинство относятся к ним так же, как и я, но есть их почитатели и даже последователи. И примеров этому тьма…». – «Старичок Сергей Ткач, тридцать семь доказанных и более ста недоказанных убийств девушек, моложе двадцати лет, в тюрьме, на пожизненном, женился и стал папой. Какой же человек так полюбил его, что связал свою жизнь с…», – Кот не смог подобрать подходящего названия этому существу. – «Какая судьба будет у этого ребёнка, знающего, что жизнь ему дал человек, который отнял более ста других жизней? И как это повлияет на него? Вариант, что он пойдёт по отцовским стопам – насколько возможен?..».

Вопросы, вопросы…

Он подумал о своих детях, и внутри пробежала тёплая волна.

Вкупе с его мыслями об убийцах его поведение могло показаться несовместимым, но что же делать – профессиональная деформация действительно существует, и по-другому быть не может. Даже к сильнейшим потрясениям организм адаптируется, и отрицательные эмоции ослабевают, если эти действия часто повторяются.

Ведь его интерес к этой теме принципиально отличался от любопытства граждан, постоянно толкущихся возле мест преступления и горячо обсуждающих это событие.

Понимать маньяков – значит иметь возможность прогнозировать их действия, соответственно – и ловить их гораздо быстрее.

Котов и сам не заметил, что свой мысленный диалог стал наговаривать вслух:

– Говорят, чтобы поймать маньяка, надо думать как маньяк и быть маньяком, хотя бы – в своих мыслях. Ну вот это у меня точно не получится, а Ву, наверное, смог бы. Тьфу, ну не убивать, конечно, а мыслить, влезать в их голову, продумывать всё до мелочей. Ву – маньяк, это я смешно придумал. Но всё же… Его действия в расследованиях опирались не только на супервнимательность и острый ум – было ещё что-то. И слава Богу, он был на стороне Добра, хотя правильнее сказать – на стороне Света. Ведь Свет не всегда бывает добрым. Он – просто Свет. Будь он на стороне Тьмы – его никто и никогда не поймал бы. Это как играть с шахматистом, который думает не просто на много ходов вперёд, а вперёд твоих ходов…