Элиана Арнтгольц - Тёмные времена души. Карта смерти

Тут то до меня дошло, что сегодня случилось с дедом, когда он туман увидел. Как белены объелся. Это должна быть история историй, а не просто бабуськина страшилка про туман. Со вторым бокалом вина мой интерес к этому делу только разыгрался сильнее, хотелось зрелищ. Дедушка начал свой рассказ.

– Дело было в один из июльских жарких дней, в сезон сенокоса. Отец наш вместе с соседским дядькой косили на полях траву и привозили на лошади к нашим домам. А у нас, у пацанов, было задание траву раскидывать рядом с домом по полю и в течение дня переворачивать её, чтобы высохла, а к вечеру уже собирали сено в стоги и накрывали на ночь. Или сразу в сарай, если сено хорошо просохло, теперь уже до зимы. В тот год лето выдалось на редкость жарким и сухим. Сена мы тогда заготовили не на одну зиму вперёд. С соседями мы дружили семьями, отцы наши дела совместные имели, а я и соседские три пацана были ровесниками и даже в школу вместе ходили. Сам Бог велел дружить. Старший был Матвей – самый бедовый и задира, и заноза везде. Помладше Степан и Фёдор – это мои ровесники, озорные, но более спокойные ребята. Вот мы вчетвером и дружили, но, бывало, к нашей компании и ещё ребята прибивались ненадолго. Лежим мы как-то вчетвером между стогами сена, с теневой стороны, отдыхаем в жаркий полдень. А Матвею всё неймётся. Скучно ему стало. И давай он нас подначивать барскую усадьбу посмотреть. Говорит нам, клад пойдём искать.

– Да ты что? Туда же нельзя! – в один голос закричали Степан и Фёдор.

– Что, боитесь, мамка заругает? – в ответ им Матвей.

– А она и ничего не узнает, если не говорить! – вдруг вырвалось у меня.

Мы давно уже говорили за эту старую усадьбу, всё не покидал нас этот интерес. Столько было слухов и домыслов, что только подогревало интерес.

– А как же привидения? – спросил Степан.

– Нет там привидений. Там появляется жёлтый туман, он поедает детей, – сказал Фёдор.

– Вы что, верите в эти сказки? – спросил Матвей.

– А я слышал, что там покойная хозяйка ходит и ищет своих покойных детей. Вроде как они в младенчестве померли. От этого и интерес к детям, – так сказал я.

– А вы хоть знаете кого-то из наших, кто пропал там? Кого съел туман? – не унимался Матвей.

Мы с ребятами переглянулись друг на друга и в один голос сказали:

– Нет.

– Вот видите! Значит, это всё сказки! – продолжал наш заводила.

– А ты хочешь проверить, сказки это или нет? – спросил я.

– А ты нет? Трусость не позволяет? – продолжал Матвей.

– Я не трус! – ответил я.

– А я слышал, что там есть клад. В барской усадьбе спрятан клад. И кто-то распространяет слухи, чтобы его не нашли. А я вот хочу найти и разбогатеть. И сам построю себе барскую усадьбу, куплю лошадей. Прислугу найму. На завтрак, обед и ужин вкусности всякие есть буду. Спать на перине да белых простынях. А ещё свой пруд сделаю, где осётров разводить буду. А по саду моему будут фазаны и павлины гулять.

Мы слушали, открыв рты. Мы тоже хотели вкусности, перины, лошадей. Решено было идти искать клад. Тут я и говорю:

– На Ивана Купалу, кто найдёт цветущий папоротник, тот найдёт клад и разбогатеет.

– Так это же в июле, уже прошло. Ещё год надо ждать, – сказал Фёдор.

– Год – это долго. А вдруг не найдём цветущий папоротник? – Степан засомневался.

– Решено. Идём прям сейчас. Кто со мной? – И Матвей встал из-за стога сена и отправился в направлении усадьбы.

Мы, долго не думая, вскочили и отправились за ним. Матвей нас предупредил, что деревню нашу обойдём по окраине, чтоб не привлекать внимания к себе. Когда мы проходили по окраине, за нами увязался пацанёнок лет пяти. Звали его Филипп. Появились они в нашем Спассо-Успенском селе недавно. Вроде люди городские. Отец, мать и этот пацанёнок. Мы сразу с ребятами договорились, что если найдём клад, то возьмём его себе, с ним делиться не будем. А он и ничего и не понял, что мы задумали. Мы впятером отправились по просёлочной дороге вдоль поля, оставив нашу деревню позади себя. С левой стороны было поле с белым и розовым клевером, по правую сторону от нас колосился ячмень. Солнце было в зените, на небе ни одной тучки, ни облачка. Мы немного устали от палящего солнца и решили свернуть с дороги в лесополосу. Лесочек был редкий, в основном берёзы, плавно перешедший в густой тёмный лес, где можно было отдохнуть от жары под кронами высоких деревьев, а чуть дальше вглубь была дубовая роща. Там было даже прохладно. Мы нашли пенёчки, на которых и расположились отдохнуть в тени. Мне послышался звук воды. Мы с ребятами прислушались, звук был, но очень тихий. Пройдя чуть вглубь, я первый обнаружил среди толстых старых дубов родник, который бил из земли и образовывал небольшую ямку, выложенную светлыми камнями, полную чистой и прозрачной воды, которая вытекала из ямки тонким ручейком. Матвей, как всегда, был на передовой, он первый пробовал воду. Она оказалась не просто питьевой, но и ещё очень вкусной. Мы вдоволь напились воды, утолили свою жажду, умылись и продолжили дальше свой путь. Какое-то ещё время мы шли по лесу, затем вышли на опушку, на которой обнаружили целую полянку спелой красной земляники. Нашей радости не было предела, и мы понеслись наперегонки жадно есть землянику. Через некоторое время Матвей, который возомнил себя главным, напомнил нам о цели нашего похода, и мы пошли дальше. Когда мы увидели перед собой жёлтое большое поле из лютиков, мы поняли – мы совсем рядом. Ещё и по этой причине многие обходили это место, лютик – это цветок, который ядовит, от него дохнет скот. Это мы знали с малолетства. Мы побрели по полю среди лютиков, и вскоре на горизонте появилось некое строение с совершенно неухоженным видом. Ясно было – это и есть заброшенная барская усадьба. Возле самого дома была поросль молодняка берёзы, кое-где из кирпичных стен торчали растущие кое-как деревца. Была хорошо видна обвалившаяся кровля. И некогда дорогой и богатый дом местных промышленников был в удручающем состоянии. По каким причинам это произошло, мне не было известно. Ясно лишь одно – история тут была тёмная, раз местный нищий народ не разобрал здесь всё до единого кирпичика.