Марина Зилотина - Аномалии среди нас. Я жертва. Книга вторая

Больше рисковать я не собирался, поэтому вежливо поинтересовался:

– Когда ты успела приготовить? – Я, действительно, не мог понять. С полуночи я был с ней рядом в тонком теле. Камилла часто просыпалась, была в смятении. Кошка уснула только, когда мой апельсин встал в караул на прикроватной тумбе. Я списал её тревогу на предстоящую поездку. Сам отключился около пяти. Натужные размышления прервал голос радушной заботливой хозяйки:

– Рано утром. – Она села напротив, взяла бокал с соком и наблюдала за моим здоровым аппетитом. Я только выразительно мычал, поглощая изысканные кулинарные шедевры. Сама Камилла не притронулась к еде. Я забеспокоился. Но заметил ещё один невскрытый контейнер. Самый миниатюрный.

– А это – твоя специальная сбалансированная диета?

– Сначала я накормлю тебя традиционными закусками. А свой экспериментальный образец оставлю на потом.

– Экспериментальный? До дома-то доеду? – я подмигнул ей. – Или смекта на десерт?

– Не смущай меня, – увлечённый ресторатор продолжала погружать в транс влюблённого клиента. – Признаю. Ингредиенты в смелом сочетании. Но он бесподобен. – Кошка игриво облизала губы и представила маленький шарик для осторожной дегустации. Я только зажмурился, когда сама виновница смаковала начинку. – Мм… Я в восторге. Попробуй! – Я всё ещё пребывал под впечатлением её гастрономического наслаждения, действовал на автомате. А кошка уже поспешила с добродушным увещеванием. – Ну не оценишь – смирюсь. Поеду в твой ресторан шокировать публику и распугивать дремучим видом официантов.

– Оценил. Но столик в «Al dente» в семь. – Вдохновлённый её благосклонной уступкой, я уже взял небольшой шарик. Однако её смущённый вид меня удивил.

– Ох, только не туда. – Машинально положив закуску в рот, я подавился. Но не виноградиной, скрытой внутри необычно жгучей миндально-сырной массы, а от её слов. – Я там была вчера. А сегодня в таком виде не хочу там появляться. Извини.

Я закашлялся. Леди списала мой конфуз на свой шедевр и уже спешила с извинениями и водой. Я бесцеремонно отодвинул взволнованное чудо и потребовал голосом разгневанного громовержца:

– Вчера?! Во сколько? С кем? Почему я ничего не знаю?

– Успокойся. Опять подавишься, – она пришла в себя и возмутилась. – Я была там не одна. И почему я, вообще, должна отчитываться? Ты снова заступаешь полномочия. Мы об этом говорили.

Я бросил вилку и выскочил из-за стола:

– Говорили?! Ха! Да мы даже ссорились до моего инфаркта миокарда и угрозы твоего инсульта! – Я видел, как ей был неприятен мой посессионный прессинг, но пантера сделала над собой усилие и, попирая независимость, пошла мне на уступки:

– Никакого криминала. Мы отмечали папин юбилей.

– Банкет?

– Ничего значительного. По меркам моих родителей. – Я успел облегчённо вздохнуть, вернуться за стол, а леди равнодушно продолжала. – Чуть больше семидесяти человек. Коллеги с семьями и отпрысками.

– Светский раут в новом итальянском ресторане удался? – я только скрежетал зубами, заедая свои фантазии маниакального характера. Вкуса уже не чувствовал. Но старательно работал челюстями, чтобы заглушить гнев. Я смёл всё! Почти.

– Родители довольны, – она уклончиво ответила и встала из-за стола, убирая свой поднос. Прежнего настроения уже не было.

– А ты?

– Это же не мой праздник. Но в нашей семье традиция – пышно отмечать дни рождения. А мы уже два года, – она запнулась и закрыла спорную тему, – занимались переездом. Поэтому, наверстали в этом. Извини, мне нужно поработать. Пока несущественная разница в освещении. Я ведь тебя не сильно напрягаю?

Прислушиваясь к внутреннему дискомфорту, я выговорил с набитым ртом:

– Не больше, чем всегда.

Быстрыми шагами Камилла удалилась к этюднику и снова уединилась в своём субъективном мире. Оказавшись в изоляции, хищник смог сосчитать только до сорока и вырос за её спиной с чашкой кофе, в качестве символа примирения.

– Ты встревожена. Что случилось?

– Не могу уловить оттенок озера, переписываю третий раз.

– Могу помочь с критикой. – Я не проявлял открытого интереса к её художественным способностям, уяснив для себя, что излишний энтузиазм не доставляет Камилле удовольствия. Она выдавила из себя усталое подобие улыбки и, не отрывая глаз от холста, тяжело вздохнула:

– Ну хоть ты не льстишь.

Я ответил на её доверие в своей манере – бессовестно солгал:

– Я – незаинтересованное лицо. Не из числа твоих поклонников.