Кати Беяз - Отель «Крик Чайки»

Анна от души расхохоталась.

– Думаю, если не удается избежать Папы римского, то ты вполне способен избежать в своей жизни длинных слов.

– Далеко не всегда. В моей работе они встречаются крайне часто.

– В работе?

«Неужели у нашего Эдди есть работа?!»

– Я писатель, – спокойно заявил он.

– Что?

«Еще одно "что", Анна, и никто в целом мире не поверит, что ты романистка!»

– Я путешествую и пишу для National Geography…

«Что?… – Анна прикрыла рот, словно вновь произнесла это. – Ты написала восемнадцать чертовых бестселлеров и до сих пор не способна различить в незнакомце человека своей профессии! Браво, Анна! Просто браво!»

Они любили одинаковый кофе, им нравились одни и те же фильмы, они разделяли похожие взгляды на жизнь и они говорили без умолку до самой посадки так, как не говорили ни с кем уже очень давно.

Несмотря на чрезвычайно потеплевшие отношения, Белфаст их встретил промозглым ветром. Эдди и Анна прощались. Он брал такси до отеля, она спешила на поезд до побережья.

– Мы похожи больше, чем я только мог предположить… Так, значит, две недели на необитаемом острове? – Эдди сунул руки в карманы брюк.

– Необитаемом? – Анна съежилась от ветра.

– Кто бы мог в этом сомневаться! Уж я то был на Рэтлине…

– Возможно, это то, что мне сейчас надо… – неуверенно произнесла Анна, разглядывая его странный свитер.

– Сняла там дом? Будешь рыбачить? – засмеялся Эдди, за интересом скрывая заботу.

– Забронировала номер в отеле.

– В отеле?

Эдди знал явно не все уголки необъятной планеты.

– Отель «Крик чайки»…

– Брр, ну и жуткое название у этого места!

– Это что?

Элисон – главный редактор Literary – крутила в руках тонкую флеш карту.

– Все, что успела… Осталось несколько глав, обещаю – в две недели управлюсь! – Анна заняла кресло напротив громоздкого стола.

– Я не о сроках, – устало вздохнула Элисон, – хотя, и о сроках тоже… Анна, что это?

Мисс Уокер нахмурилась, не решаясь ответить.

– Здесь клише на клише, унылые сцены и диалоги, словно придуманные под пытками. А герои, Анна?

– А что с ними?

– Они же все до единого списаны с прошлых романов! – Элисон Вотчер брезгливо отодвинула портативный накопитель. – Словно не ты писала… Так вот, я спрашиваю, что это, Анна?

Шесть лет совместной работы. Шестьдесят шесть месяцев интенсивного творчества не считая писательской деятельности во время отпусков и регулярных звонков от Элисон на край света, где бы не находилась Анна. Ей всерьез казалось нет ближе человека, чем ее редактор. Но сейчас миссис Вотчер смотрела холодным чужим взглядом. Таким, каким смотрела впервые повстречав молодую писательницу в коридоре. Тогда этот человек был для Анны всем, когда для Элисон Анна была абсолютно никем – серее коридорной стены популярнейшего в Лондоне издательства Literary.

И если однажды вам показалось, что работодатель ваш друг, знайте – вам просто показалось. В большом бизнесе нет друзей. Здесь либо ты на передовой и значишь для издательства все, либо сдулся и вмиг стал никем.

– Элисон, я… я правда не знаю, что случилось. Возможно, мне нужен перерыв?

– Перерыв? – строгие черты лица заострились еще больше. – Три месяца на роман, месяц на подготовку к публикации – это то, что прописано у тебя в контракте.

– Но я…

– Нет никаких «но» и нет никаких «я». Сроки назначены, рекламная кампания уже месяц как запущена, читатели ждут очередного бестселлера. Так вот, у меня вопрос на несколько сотен тысяч…

– Какой? – Анна тихо сглотнула.

– Кто его напишет? Кто, черт возьми, напишет этот бестселлер?

– Я… я напишу… – забирая со стола флешку, медленно поднялась Анна.

– Две недели, – произнес почти электронный голос.

Голос, лишенный чувств, сострадания и каких-либо воспоминаний.

Анна Уокер оказалась в коридоре.

«Это она, это она», – пихали друг друга молодые авторы, принесшие в редакцию свои рукописи. Как бы она хотела попасть в голову одного из них и набраться той неумелой свежести, той удивительной чувственности и того неподдельного откровения. Всего того, что она когда-то имела в достатке, но где-то по дороге к славе опрометчиво растеряла.

«Напитаться их идеями?» – скажите вы. Нет, не идеями. Идей всегда полно. Для писателя важна их передача. Та наблюдательность, которой в избытке в начале карьеры, когда ты еще не познал мир. Когда, подобно ребенку, впитываешь характеры героев, проживаешь их жизни, плачешь над их потерей. Вдыхаешь спертый воздух комнаты и чувствуешь в нем морской бриз холодной ночи. Той ночи, когда совершается убийство, той ночи, от которой тебе не убежать до самого рассвета.