Либба Брэй - Логово снов

– Когда я туда добрался, магазин стоял темный и запертый. Я бы легко вскрыл замок, но если бы меня на этом замели, это вряд ли бы укрепило твою репутацию – жених Провидицы-Душечки, и вдруг за решеткой, – сказал Сэм. – В общем, мне это не нравится. Пованивает чем-то скверным.

– Просто у тебя чересчур буйное воображение.

– Куколка, когда мое воображение буянит, оно это делает на темы, которые в приличном обществе почему-то не принято обсуждать. Я думал, ты-то уж тут на моей стороне.

– Ну, прости, Сэм, – смягчилась Эви. – Я честно не хотела тебя обижать.

– Мне нужно узнать правду.

Об услугах Сэм обычно не просил. Если ему чего надо, он или заплатит, или так возьмет – никаких кто кому должен, никаких ниточек, за которые можно потом подергать. Так что ему стоило буквально всех душевных сил протянуть Эви снова чертов документ.

– Пожалуйста, а? – Слово явно было незнакомо его языку и неохотно оттуда слетело. – Пожалуйста, ты могла бы попробовать еще раз?

Столь кроткая мольба разбередила сердце Эви.

– Хорошо, Сэм. Давай сюда, я посмотрю, что можно сделать.

Она села и похлопала по дивану рядом с собой.

– Дуй сюда. Я не кусаюсь. Если, конечно, ты петь не начнешь.

Сэм благодарно плюхнулся рядом. Эви взяла бумагу и вдарила по полной, но как бы она ни старалась, ничего не приходило, решительно ничего. Злая и с кружащейся головой, она бросила лист.

– Все равно спасибо, детка, – сказал Сэм, подбирая его.

– Нет, я так легко не сдамся! – прорычала Эви и попыталась снова выхватить его, но Сэм живо сунул бумагу во внутренний карман пиджака.

– Нет, куколка, все в порядке. Я… давай я отведу тебя назад, на вечеринку.

– Сэм! – Эви вспрыгнула с дивана и сшибла со столика бюст какого-то римского полководца с недовольной физиономией. – А ну, стоять! – Она успела подхватить скульптуру в последний момент. – Вот, хороший мальчик!

Брови Сэма полезли вверх.

– Слушай-ка! У тебя все еще есть та фотография от Анны Поло… Пала… короче, от Анны, которая Анна?

Сэм вытащил бумажник и извлек из его загадочных складок снимок.

– Это же просто я с мамой…

– Да знаю я, знаю. Но попытаться-то стоит, а?

Сэм расплылся в улыбке.

– Узнаю мою девочку!

– И вовсе я не твоя девочка, – отбрила Эви, борясь с улыбкой.

Картинка поначалу тоже оказалась несговорчивой, но Эви однозначно не собиралась проигрывать еще раз. Она сосредоточивалась, пока во тьме что-то не забрезжило, и тогда потянулась за этой искрой и раздула ее в пламя. Перед ней предстала женщина с каштановыми волосами, собранными на затылке в узел, и густыми, темными бровями: Эви сразу же поняла, что это и есть мама Сэма. В руках у Мириам была эта самая фотография, которую сейчас держала она.

– Я ее вижу, – сонно пробормотала Эви.

– Правда? – В голосе Сэма разгорелась надежда.

– Она красивая, Сэм. Правда, очень.

Эви старательно дышала: вдох, выдох… постепенно погружаясь, отпуская себя, давая лучше разглядеть картинку. Первое воспоминание было совсем простое и короткое: маленький Сэм сидит рядом с мамой, а она запускает пальцы ему в шевелюру. Мало на свете вещей посильней материнской любви – вот ее-то Эви здесь и почувствовала. Что бы там Мириам Любович ни втирала тем людям в костюмах, а сына она любила – очень любила. Примерно как ее собственная мама любила Джеймса, что, в свою очередь, неизмеримо больше, чем она когда-либо любила Эви. Неправда, что у родителей нет среди детей любимчиков, – еще как есть, и Эви была не из них. Боль от этого воспоминания протолкалась сквозь алкогольный угар и кулаком сжала ей сердце, грозя пустить весь сеанс псу под хвост. И Эви в знак протеста нырнула в тайную историю фото еще глубже.

Красивая комната с мраморными полами, c тяжелыми хрустальными люстрами, рассыпающими острые радуги, со стенами, увешанными дорогущими на вид портретами дорогущих на вид людей. В комнате были дети. Одни сидели за столами и рисовали картинки или отвечали на вопросы каких-то взрослых, другие пытались украдкой выпутаться из тугих парадных воротничков; одна маленькая девочка играла с куклой.

Но где же Сэм? Здесь ли он?

И тут же она увидела его: вон он, сидит за столом в углу; мама стоит у него за стулом и выглядит встревоженной и нервной. Напротив Сэма Эви увидела давно покойную невесту Уилла, эту Ротке Вассерман. Она вытащила из колоды карту, показав ее Сэму рубашкой.

– Давай попробуем еще раз. Сэм, скажи, что за карта у меня в руках?