Либба Брэй - Логово снов

Генри глянул ей через плечо и нахмурился.

– Бездарный болван. Разве ему не полагается сидеть у портного, шить себе очередной уродский костюм?

– Не слишком-то он обрадуется тому, что мы собираемся сделать.

– Ха! А вот и прилив энтузиазма! – пошутил Генри.

Тэта все равно была как на иголках, и он нежно взял ее за руку.

– Не волнуйся. У нас все получится.

– Обещаешь?

– Обещаю. Пошли. Разнесем в пух и прах этих пресс-ских!

Тэта округлила глаза.

– Господи, хоть ты не пытайся сойти за русскую аристократию.

– Как говорят в моей стране, мадам, я оскорблен!

Тэта сжала его ладонь на счастье.

– Ну, ни пуха ни пера!

Репортеры разом затихли, когда Тэта вышла на сцену. Каждым своим дюймом она выглядела как настоящая звезда – в заемном шиншилловом манто, c длинной, завязанной узлом нитью жемчуга, качающейся на фоне зеленого шелкового платья.

Она шагнула в свет.

– Ну, ни фига ж себе! – пробормотал кто-то из толпы.

– Джентльмены! – просиял Флоренц Зигфельд. – Позвольте мне представить вам новейшую звезду нашего ревю, мисс Тэту Найт!

Он подал ей руку и проводил по ступенькам в первый ряд партера.

– Извините мое опоздание, – промурлыкала Тэта, косясь на Генри. – Пришлось подождать, пока высохнут чулки.

Не волнуйся , одними губами изобразил он ей из-за рояля.

– Мисс Найт? – Репортер почтительно прикоснулся к шляпе.

– Так меня зовут, – сказала Тэта, и даже это была ложь.

– Что вы помните о своей жизни в России?

– Холод, – отвечала она, покачивая незажженной сигаретой.

Тот наконец догадался поднести спичку. Тэта подняла на него свой «постельный» взгляд.

– Даже наши соболя там носят соболя.

Репортеры засмеялись, и Тэта чуть-чуть расслабилась. Если своевременно их развлекать, они не пытаются лезть в душу. Журналисты продолжили задавать вопросы, она отвечала, импровизируя на ходу. Вот так и вся моя жизнь, думала Тэта, импровизация и выдумка – каждый раз новая, лишь бы годилась, чтобы остаться в живых. О, она умела лгать молча – «по бездействию», как говорят юристы, когда оставляешь страницы себя незаполненными: это сделают за тебя другие, увидевшие в тебе только то, что вписывается в их собственные выдуманные, сымпровизированные жизни. Тэта редко исправляла такие вписанные другими страницы. Какой смысл? У большинства голливудских звезд все равно фальшивые имена, придуманные агентами или главами студий, и истории жизни, взятые с потолка, но зато способные подстегнуть продажи билетов. Такова фабрика грез.

Тэта снова глянула на Генри. Он зевал за роялем, еще немного, и уснет на месте. Под глазами залегли тени, физиономия бледнее обычного, хотя, казалось бы, куда еще… Он этого, может, и не видит, зато видит она.

– Мисс Найт? – это снова репортер.

– А? – она живо вернула в голос хрипловатые, мурлычущие ноты; не женщина, а загадка. – То есть я вас слушаю?

– Скажите что-нибудь по-русски? – взмолился он.

– Двадцать-три-скиду-ски! – глазом не моргнув, ответствовала она с каменным выражением лица.

– Это из какой части страны выражение?

– Из шикарной.

– Полегче, мальчики, полегче. Мисс Найт была совсем малышкой, когда верные слуги под покровом ночи вывезли ее из раздираемой войной страны и контрабандой переправили в нашу великую державу, где она воспитывалась в сиротском приюте. У добрых монахинь, – вмешался мистер Зигфельд. – Это был очень тяжелый опыт! У бедной девочки амнезия, она вообще мало что помнит. И доктора не надеются, что вспомнит.

– Это правда, мисс Найт?

Тэта выпустила струю дыма в сторону дотошного репортера, наслаждаясь его кашлем.

– Если мистер Зигфельд говорит, что это правда, значит, правда, – отрезала она.

Скорей бы закончился этот тщательно поставленный цирк, чтобы можно было уже заняться пением и танцами. Вот в таком шоу она и правду хороша. Не в этом.

– Эй, крошка, а ты не боишься выступать тут после того, что случилось с Дейзи Гудвин? Убита прямо здесь, на этой сцене!

Тэта побледнела. Если бы они только прознали о той ночи и о тайной силе, что помогла ей спастись от Грязного Джона, выдуманная Фло сказка о русской принцессе мигом слетела бы с передовиц.

– Меня так легко не запугать, – сказала Тэта; ее слова поплыли над сценой в облаке сигаретного дыма. – Не будь это так, я бы не жила на Манхэттене.

– А как же эта сонная болезнь, о которой сейчас так много говорят?

– У Зигфельда еще никто не спал!

– Тэта, милая, не хочешь показать им немного танцев с песнями? – встрял Уолли.