Михаил Туров - Тодариум

Мне было страшно. По-настоящему. Эти пощечины и рядом не стояли с тем состоянием, которое я испытываю сейчас – опустошение и внутренняя борьба с тем, чтобы зарыть возникающие вопросы в голове.

Пока я открывал сарай, отец подхватил ведро с водой. Вода ледяная, скорее всего, большая часть – растаявший снег. Он зашел первым, поставил ведро и зажег свечу.

Внутри было холодно и сыро.

– Я боялся этого, Никлас, но… другого выхода нет. Лео подействовал на тебя так же, как и на Мэджи. Я уверен, что если провести повторное крещение… – он подошел ко мне и повлек за собой, – то ты освободишься.

Моя голова без каких-либо предупреждений оказалась в ледяной воде. Лицо жгло, моментально стало холодно, не говоря о том, что воздуха катастрофически не хватало.

Я делал попытки дышать, и холодная вода заливалась внутрь, отчего замерзали даже пальцы ног. Отец не пожалел усилий, чтобы удерживать меня там долгое время, проговаривая:

– Никлас, всё будет хорошо, Никлас!

Мои пальцы хватались за его рясу, тянули ее вниз, пытались за что-то ухватиться, но он убирал их своей свободной рукой.

– Так чей голос ты слышал в своем сне, Никлас? Мэджи и Лео, да? – он вытащил меня из воды.

Лицо жгло с каждой секундой, а все тело ныло и дрожало. Он смотрел на меня своими глазами, явно оценивая, выдержу ли я еще.

– Нет, – простонал я, – там был ты и Мэджи.

Моя голова вновь оказалась в ведре с водой.

– Воскрешение скоро произойдет, Никлас! Мы воскресим старого тебя, избавим от проделок дьявола!

Он проделал так еще раз, а когда отпустил волосы, я свалился на грязный пол, ловля ртом воздух. Деревянные балки, служившие полом, впитали в себя запах оставшейся травы, что росла в щелях между балками. Моя щека прилипла к тонкому слою инея, разместившегося на полу. Я слышал, что он стоит позади, не шевелясь. Вдруг буквально на несколько секунд дверь сарая приоткрылась, казалось, что только я это услышал.

Мама?

Невилл?

Мэджи?

Я закрыл глаза от осознания того, что это не может быть Мэджи.

Стараясь почти не дышать, я вспоминал слова нашей общей молитвы. Я желал, чтобы он ушел. Чтобы всё это закончилось.

Но это продолжалось еще какое-то время.

Вопросы не менялись, он каждый раз спрашивал, чьи голоса я слышал, и каждый раз мой ответ был тот же – его и Мэджи.

Через несколько дней мы опять оказались в этом месте пыток – я не хотел предавать себя. Или лучше сказать… не предавать Мэджи?

Я не знаю, в какой из попыток он сломал меня. Продолжая пожирать меня своим взглядом, он вытащил из меня те заветные слова, что он так хотел получить.

– Там были Лео и Мэджи, – выдавил из себя я.

Отец придержал меня, а после передал полотенце со словами:

– Я знал, Никлас. Я знал это.

Выйдя с сарая, он плотно закрыл дверь, чтобы не было сквозняка, как он сам объяснил. Вот так, по ЩЕЛЧКУ пальца он превращался в заботящегося отца.

Лео арестовали в этот же день: Грегу хватило того, как святой отец охарактеризовал своего помощника, помимо прочего, мой рассказ стал решающем в этом деле.

Пока весь город вышел посмотреть на убийцу Мэджи, желая получить правосудие, я лежал в своей маленькой комнатушке, боясь лишний раз пошевелиться. Жгучий взгляд отца, кажется, засядет в моей памяти до конца дней – не хотелось даже видеть его или слышать собственное имя.

Крики на улице были громкими и крайне неразборчивыми, кроме одного слова – УБИЙЦА. Было настолько громко, что создалось ощущение, будто эти люди кричали в моей комнате, рядом со мной. Рядом с моим ухом.

Убийца! Убийца! Убийца – повторяли они.

Всё, что я мог сделать, это, лёжа в скрюченной позе и жмурясь мокрыми глазами, прошептать:

– Лео, прости меня.

Могло показаться, что старенький форд, зажатый между громоздким грузовиком и быстрым манёвренным спорткаром, стоит на этой заправке уже несколько недель, ведь выглядела машина паршиво: тёмно-синяя краска частично облезла на левом крыле, а боковое стекло разбито вдребезги.

В какой-то момент водительская дверь форда чуть отворилась, и на дорогу посыпались окурки дешёвых сигарет, прокуренных до самого фильтра. Они свалились прямо на канализационную решетку, проскальзывая внутрь и исчезая в темноте.

Форд 87-го выпуска стоял там не две недели, вовсе нет: он появился здесь в восемь вечера и исчезнет через 12 часов, в восемь утра, как по расписанию. Судя по записям навигатора, водитель форда не изменял своему правилу появления: в восемь вечера он стоял здесь каждую среду и субботу, следуя по одному и тому же маршруту, раз за разом, из недели в неделю, он появлялся здесь, на парковке. Останавливалась машина недалеко от придорожной заправки с рекламным щитом, твердившим о переизбрании шерифа Ловирдейла – Рэймонда Некса Йергесса, который был изображен в тёмных очках-авиаторах, садившийся в полицейскую машину.