Дмитрий Рай - Бледное эхо

– Я вас слушаю, – сердито бормочу я, но в ответ ничего не слышу, кроме гробовой тишины.

– Все в порядке? – с придыханием интересуется Катя, желая наконец-то продолжить начатое.

– Вы что-то хотели? – спрашиваю я и, отстранив телефон от уха, смотрю на номер, с которого мне звонят.

Я удивленно вскидываю брови вверх, обнаружив, что это не номер незнакомца. На экране телефона отображается номер моего покойного брата.

Меня всего передергивает, на лбу выступают капельки пота, сердце начинает бешено колотиться от страха. Кому потребовалось звонить мне с номера брата? Я знаю наверняка только одно – позвонить брат мне уже не может, он мертв. Но тут же вспоминаю, что в день смерти Давида его телефон не был найден, и куда он делся или кто его украл, нам так и не удалось выяснить. Даже полиция не смогла обнаружить телефон в ходе расследования, впрочем, как и инструменты, с которыми брат пошел к отцу.

– Что-то не так? – испуганно уточняет Катя.

– Я… мне нужно идти, извини!

Я не жду, пока она что-то ответит, и просто выхожу из комнаты в полном недоумении от происходящего. Сначала меня преследует призрак брата, а теперь кто-то звонит с его номера. Остается только гадать, кто решил так поиздеваться над моей психикой. Мне и без того стало страшно в последнее время из-за всех этих мистических событий. Кажется, я схожу с ума. Ведь как иначе можно объяснить то, что со мной происходит?

Я выхожу на улицу, перевожу взгляд на общежитие за моей спиной и, чертыхнувшись, поражаюсь тому, что в очередной раз мое общение с девушкой провалилось. Наверняка Катя больше не захочет со мной разговаривать и даже не захочет узнать, почему я так трусливо сбежал в самый разгар наших поцелуев.

Я смотрю на свой телефон и, несмотря на страх, звоню на номер Давида. Сперва идут гудки, но мне никто не отвечает, а когда я перезваниваю ему в четвертый раз, телефон оказывается снова вне зоны доступа.

Хорошенько ругнувшись, я устало потираю виски, пишу Кате извинительное сообщение с просьбой дать мне возможность объяснить все при встрече и вызываю такси, также написав Никите о том, что у меня появились неотложные дела.

Не в силах справиться с любопытством, я звоню своим родителям. Я срочно хочу выяснить то, чем раньше никогда не интересовался. До этого момента я считал, что если мой брат мертв, то нет смысла копаться, кто и в чем виноват.

– У меня есть к тебе несколько вопросов, – начинаю я разговор. – Не посчитай это странным. Просто мне захотелось все-таки узнать, в чем дело…

– Алеша, говори, я тебя слушаю, – тут же отвечает мама, явно радуясь тому, что я ей позвонил.

– Помнишь, ты говорила, что полиция искала вещи брата, которые он потерял в день смерти?

– Да, помню, – реагирует мама уже более напряженным голосом.

– Среди этих вещей ведь нашли телефон Давида?

– Нет, нашли только твою куртку, измазанную в крови. Она валялась недалеко от его тела. Полиция предполагала, что перед смертью он мог с кем-то подраться или что его в самом деле сбил поезд. Но в последнее я не верю, поезда у нас тогда не ходили, да и дом наш находится недалеко от рельсов, уверена, что мы бы точно услышали стук колес в этот день.

– А камеры? – уточняю я. – Камеры в лесу возле рельсов. Они же еще работали тогда? На них следователи что-то нашли?

– Нет, сынок. Оказалось, что камеры уже давно не работали. Виновных так и не нашли, поэтому смерть Давида посчитали просто несчастным случаем. Никто так и не понял, что с ним произошло на самом деле.

– А что насчет Риты? Ее допрашивали?

– Она пришла, когда он был уже мертв, – говорит мама.

– А потом пришел я, – задумчиво произношу я и снова перевожу взгляд на общежитие. – Спасибо, что рассказала мне.

– А в чем дело? – обеспокоенно спросила она.

– Мне просто не давала покоя эта мысль о брате, – лишь отвечаю я, не желая беспокоить маму рассказами о том, что мне названивает кто-то с номера Давида. – Позвоню тебе позже, хорошо? Скорее всего, я еще приеду в этом месяце к вам. У меня появилось несколько дел в нашем родном месте… Передавай привет папе!

– Хорошо, целую тебя, сынок, – завершает разговор мама.

Выключаю телефон и сажусь в подъехавшее запоздалое такси. Я не хочу сегодня делать никаких поспешных действий и приставать к Рите с претензиями или вопросами о том, знает ли она что-то еще о смерти моего брата. Поэтому я принимаю решение, что сначала мне нужно хорошенько выспаться, а потом осознанно взглянуть на всю сложившуюся ситуацию.