Ларс Кеплер - Контракт Паганини

– Когда мы были в доме… зачем ты сказала этому, чтобы он входил? – спросил он.

– Иначе он просто открыл бы дверь и вошел. А приглашения войти он не ожидал.

– Но…

– Он всегда на шаг впереди. Мы напуганы, а он знает, как ведут себя испуганные люди.

– Они вряд ли станут кричать «Входите!». – На лице Бьёрна появилась усталая улыбка.

– Поэтому нам нельзя в Шиннардаль. Надо все время менять направление, бежать в лес, в никуда.

– Верно.

Пенелопа взглянула на его измученное лицо, на пересохшие белые губы.

– Нужно продолжать, пока хватает сил. Думать по-другому… не пытаться выбраться с острова на большую землю, а забраться в шхеры, подальше от материка.

– Так уж точно никто не станет делать.

– Ты продержишься еще немного? – тихо спросила Пенелопа.

Бьёрн кивнул, и они побежали в чащу, все дальше и дальше от дороги, домов и людей.

Аксель Риссен медленно расстегнул на накрахмаленных манжетах запонки и положил их в бронзовую раковину на бюро. Запонки достались ему в наследство от отца, адмирала Риссена, но рисунок на них был вполне гражданский – орденский знак, изображавший перекрещенные пальмовые веточки.

Риссен посмотрелся в зеркало, висящее рядом с дверью гардеробной. Распустил галстук, потом прошел на другую половину комнаты и сел на кровать. В радиаторе зашумело; Акселю показалось, что он уловил фрагмент мелодии, звучащей за стеной.

Музыка доносилась с половины младшего брата. Скрипка, подумал Аксель и тут же в уме продолжил музыкальную фразу. Где-то в себе он услышал Баха – Первую соль-минорную сонату для скрипки, первую часть, адажио, но гораздо медленнее, чем в распространенных трактовках. Аксель слышал внутренним слухом не только мелодическую линию; он наслаждался каждым обертоном, каждым звуком, который издавала случайно задетая струна.

Его пальцы задрожали, когда изменился темп, рукам страстно хотелось взять скрипку. Когда-то, давным-давно, музыка струилась и через его пальцы, текла по струнам, по грифу.

Зазвонил телефон, и музыка в голове Акселя замолчала. Он поднялся с кровати и потер глаза. Как же он устал. Как будто не спал последние несколько недель.

Определитель номера доложил, что звонят из правительственной канцелярии. Аксель откашлялся и спокойно произнес в трубку:

– Аксель Риссен.

– Меня зовут Йорген Грюнлихт. Я председатель правительственной Комиссии по вопросам внешней политики. Вероятно, о Комиссии вы слышали.

– Добрый вечер.

– Прошу прощения за поздний звонок.

– Я еще не ложился.

– Мне говорили, что вы могли бы… – Йорген Грюнлихт немного помолчал, потом продолжил: – У нас только что закончилось экстренное совещание. Мы приняли решение пригласить вас на должность генерального директора Агентства по контролю за экспортом оружия.

– Понимаю.

В трубке стало тихо. Потом Грюнлихт торопливо сказал:

– Полагаю, вам известно, что случилось с Карлом Пальмкруной.

– Я читал в газетах.

Грюнлихт тихонько кашлянул и что-то неразборчиво пробормотал. Аксель понял его, только когда тот заговорил громче:

– Вы в курсе нашей деятельности и теоретически могли бы – если примете наше предложение – в скором времени приступить к работе.

– Мне нужно закончить дела в ООН.

– Есть проблемы? – забеспокоился Грюнлихт.

– Нет.

– Конечно, вы должны ознакомиться с условиями, но, уверяю вас, нет ничего, что мы не могли бы обсудить. Не стану скрывать – нам очень хочется, чтобы вы вошли в нашу команду.

– Я хотел бы подумать над предложением.

– Мы можем встретиться завтра утром?

– Это настолько срочно?

– Обычно мы стараемся не торопиться, – принялся объяснять Грюнлихт, – но учитывая происшедшее… Мы уже получили от министра торговли несколько напоминаний касательно одного затянувшегося дела.

– Какого дела?

– Ничего особенного… речь идет о разрешении на экспорт. Предварительное решение – положительное, Совет по контролю за экспортом все проверил, документы об отправке товара готовы, но Пальмкруна не успел их подписать.

– А был должен?

– Только генеральный директор может одобрить экспорт военных материалов или продукции двойного назначения, – пояснил Грюнлихт.

– Но ведь правительство само дает добро на подобные сделки?

– Лишь в том случае, если генеральный директор Агентства принял решение передать дело правительству.

– Понимаю.

Одиннадцать лет проработал Аксель Риссен инспектором по контролю за военными материалами в прежней системе, в министерстве иностранных дел, до того как к нему начали обращаться из органа ООН под названием UNODA – Управление ООН по вопросам разоружения. Сейчас он был чем-то вроде старшего консультанта в экспертно-аналитическом отделе. Риссену исполнился всего пятьдесят один год, подернутые сединой волосы были еще густы. Черты лица симметрично-неброские. После отпуска в Капстадене он загорел. Там он арендовал яхту и в одиночку ходил под парусом вдоль головокружительно крутого берега.