Ларс Кеплер - Контракт Паганини

Комиссар быстро прошел по черным квартирам. Искореженные металлические детали, оставшиеся от мебели, обломки холодильника, остов кровати, покрытая сажей ванна.

Йона снова спустился. Стены и потолок лестничной клетки густо покрывала копоть. Комиссар остановился возле ленты, преграждавшей вход на сгоревший этаж, повернулся и взглянул в черноту.

Пролезая под лентой, он увидел, что пожарные следователи оставили на полу пару двойных пакетов для упаковки горючих веществ. Йона вышел в зеленоватую, в черных разводах дверь подъезда и двинулся в сторону полицейского управления. На ходу достал телефон и еще раз позвонил Хассану Сукуру. Хассан быстро взял трубку и убавил громкость радио.

– Вы что, нашли следы горючих жидкостей? – спросил Йона. – Вы забыли пару двойных пакетов, и я подумал…

– Значит, так. Если злоумышленник обливает что-нибудь горючей жидкостью, то она и есть причина пожара. Но… обычно я нахожу ее следы. Жидкость затекает в щели между досками пола, попадает на настил, на стекловату или под доски настила, которые могут уцелеть.

– А здесь следов жидкости нет? – Йона уже шагал по Хантверкаргатан.

– Нет, ничего похожего.

– Но если знать, где следователи станут искать следы горючей жидкости, то можно остаться нераскрытым.

– Разумеется… если бы я был пироманом, то не дал бы следователям ни единого шанса, – рассмеялся Хассан.

– И вы уверены, что пожар произошел из-за утюга?

– Да, это несчастный случай.

– Итак, вы закончили расследование? – заключил Йона.

Пенелопа почувствовала, что ее снова охватывает паника, как будто страх в ней просто отдышался и закричал снова. Пенелопа вытерла слезы и попыталась подняться. Холодный пот лился между грудей и из подмышек. Мышцы во всем теле болели и дрожали от напряжения. Сквозь грязь на ладонях сочилась кровь.

– Нам нельзя оставаться здесь, – прошептала она и потянула Бьёрна за собой.

В лесу было темно, однако ночь уже повернула на утро. Беглецы снова торопливо шли к берегу, на юг от дома и вечеринки.

Подальше, как можно дальше от преследователя.

Сознавая, что им нужна помощь, нужен телефон.

Лес понемногу спускался к воде, и они опять побежали. Между деревьями показался еще один дом, до него было с полкилометра, а может, и меньше. Где-то вдалеке стрекотал вертолет.

Бьёрн, кажется, был готов упасть в обморок. Видя, как он опирается то о землю, то о ствол дерева, Пенелопа всякий раз пугалась, что он больше не сможет бежать.

Где-то сзади хрустнула ветка, как будто сломавшись под тяжестью человека.

Пенелопа со всех ног кинулась через лес.

Деревья поредели, и она снова увидела дом, всего в нескольких метрах. Свет, падавший из окна, сиял на красном лаке стоящего под этим окном «форда».

Заяц проскакал по мху, через можжевельник.

Тяжело дыша, беглецы с опаской двинулись по гравийной дорожке.

Они остановились, чтобы оглядеться; от напряжения закололо в икрах. Поднялись на крыльцо, открыли дверь и вошли.

– Здравствуйте! Нам нужна помощь! – крикнула Пенелопа.

После солнечного дня в доме было тепло. Бьёрн споткнулся, его босые ноги оставляли на полу прихожей кровавые следы.

Пенелопа пробежала по комнатам, но в доме никого не оказалось. Наверное, хозяева заночевали у соседей после вечеринки, подумала она и остановилась у окна, скрывшись за занавеской. Пенелопа немного подождала, но никого не увидела ни в лесу, ни на газоне у дома, ни на подъездной дорожке. Может, человек в черном наконец сбился со следа, а может, поджидает их у другого дома. Пенелопа вернулась в прихожую. Бьёрн сидел на полу, рассматривая раны на ногах.

– Найди себе обувь, – сказала она.

Бьёрн посмотрел на нее пустым взглядом, словно разучился понимать слова.

– Еще не конец. Тебе нужно во что-нибудь обуться.

Бьёрн принялся рыться в гардеробе, выбрасывая оттуда пляжные шлепанцы, резиновые сапоги и старые сумки.

Стараясь избегать окон, Пенелопа принялась искать телефон. Посмотрела на столике в прихожей, в портфеле на диване, заглянула в миску, стоявшую на журнальном столике, поискала среди ключей и документов на разделочном столе в кухне.

Снаружи донесся какой-то звук. Пенелопа замерла и прислушалась.

Наверное, почудилось.

В окно проникли первые лучи восходящего солнца.

Пригибаясь, Пенелопа прокралась в просторную спальню и принялась выдвигать ящики комода. Среди белья лежал снимок в рамочке – семейный портрет, снятый в ателье: муж, жена и две дочери-подростка. Другой ящик оказался пустым. Пенелопа открыла платяной шкаф, сняла с вешалки кое-какие вещи, взяла черную куртку с капюшоном – гардероб подростка – и вязаный свитер.