Василий Щепетнев - Исполняющий обязанности

Открыл правую тумбу. Четыре выдвижных ящика. В первом – деньги, и много денег. Десять пачек пятитысячных купюр в банковской упаковке по сто штук. Стало быть, пять миллионов. Ещё десять – тысячными купюрами, на размен. Считай, миллион. Доллары – десять пачек по десять тысяч в каждой. И то же с евро. Однако. Удивляли и суммы – всего около двадцати миллионов в переводе на рубли, и что они лежали не в сейфе, замаскированном невесть где, а в столе, не запертом даже на ключик – хотя замочки были. Ну да, в замаскированном сейфе я бы их и не нашёл, а так – бери, пользуйся. Ай да дядюшка, ай да благодетель!

Мдя… Если деньги не фальшивые (я, вскрыв банковскую бандероль, вынул несколько купюр из серединки, на ощупь и вид настоящие, но я не эксперт), я становлюсь богатым человеком. Не по меркам чиновников, депутатов и прочих излюбленных людей, там счет на миллиарды, а по студенческим.

Да и револьвер вот так запросто – не перебор ли? Может, мой покойный дядя всё-таки был тайным депутатом? Пишут, средняя взятка депутату нынче миллион, а именным оружием их награждают, чтобы поспокойнее было. Спокойствие, конечно, мнимое, так у населения и такого нет.

На револьвере, однако, никакой гравировки типа “тов. Анкундинову за беспорочную службу” не было. На нём вообще ничего не было – ни марки производителя, ни серийного номера, ни даже царапин. Будто вчера доставлен из тайной мастерской НКВД.

Я пошарил в глубине ящика. Две коробочки револьверных патронов по тридцать шесть штук в каждой. Калибра шесть с половиной миллиметров.

Я аккуратно положил всё обратно в ящик. До времени.

Начал обследовать другие ящики – и не нашёл ничего. В левой тумбе тоже ничего. Только ключи. Три связки. В верхнем выдвижном ящике. На ключах ярлычки с чёткими надписями. Одна связка – ключи от дома, от комнат, которые можно, буде в том нужда, закрыть и открыть. Другая – ключи хозяйственные – от гаража, от амбара, от кухни и прочего. Оказывается, тут внешняя кухня. Ну да, соединенная галереей. Оно хорошо, запахи не смущают. Третьи ключики небольшие. От стола, от шкафов, от сундуков. Так и на ярлычке: сундук А, сундук Б, Сундуки В-Е (одни ключ на все). И так далее. Могучая связка маленьких ключиков.

Три сундучка стояли прямо в кабинете. В углах. Ничего необычного, сундуки теперь встречаются в лучших домах. Винтажности ради.

В сундучке по правую от стола руку, довольно пиратского вида, оказались золотые монеты. Самые разные. Александровские червонцы, Николаевские червонцы, советские “сеятели”, крюгерранды, гинеи и даже совсем мне неизвестные, с пятиконечными звездами, весьма похожими на морские. Я хотел погрузить руки по локоть, но они не погружались. Плотно лежали монеты, не пускали. Золотой закон Архимеда. Тогда я набрал их в пригоршню и пустил между пальцами обратно в сундук. Прикинул: монет здесь килограммов на восемьдесят будет, если не на все сто. Увесистый сундучок. Деньги в роли сокровищ. Три тысячи тройских унций – это уже капитал. Закрыл сундук запер замочек “от своих” – любой вор подденет ломиком, и готово, но меня почти не удивило ни золото, ни отсутствие мер предосторожности. Вернее, я считал, что они, меры, есть, и вполне эффективны, раз уж золото и бумажные деньги не украдены. Просто я о мерах пока не знаю. Ну, а сумма, что сумма… Вот у водителя нашего губернатора дома нашли то ли двести, то ли сто миллионов рублей в мешках для мусора (сначала нашли двести, потом оказалось сто), так то водитель губернатора! А разве редки новости, что, мол, у безработного на улице грабители отняли сумку с миллионом евро? И это здесь, в провинции, а в Москве суммы побольше.

Ладно, сначала я стал богатым, а спустя несколько минут очень богатым. Как водитель губернатора.

Догадываюсь, почему деньги не указаны в завещании: во-первых, источник их может быть небезупречным, во-вторых, государство обложит налогом. А дядя, похоже, государство кормить не собирался. Не в его стиле. Хотя что я знаю о его стиле?

Другие сундуки отложил на потом. Вдруг и там золото, тогда недолго и лопнуть от богачества.

Подошёл к шкафу, тоже старинному, немецкой работы – или венской, или английской, уж не знаю, ни разу не знаток, просто мебель выглядела и добротно, и стильно. В музеях такая стоит, но в музеях не прислоняться, не садиться, не касаться. А тут – вполне действующая мебель. Сейчас такую на местной мебельной фабрике под угрозой расстреляния не сделают – не сумеют.

Открыл. За непрозрачным стеклом нашёл коллекцию восковых фигурок, выполненных с большим изяществом. Маленькие копии с больших людей. Стояли на крохотных постаментах. А ещё – заготовки фигурок, без лиц. Главное же – иголки. Золотые, стальные, костяные.