Василий Щепетнев - Исполняющий обязанности

Опять подсолнечник, опять бурьян, и вот она, роща. Роща знатная, иного леса стоит. По фронту от края до края, поперёк три километра по дороге. По прямой меньше, километра два, но кто же ездит в лесу по прямой. Пересёк рощу, свернув, как сказали, а как выехал, ветряк и увидел. Непростой, роторный, “волчок”. И дом.

Я проехал ещё километр, вокруг непаханая степь, и добрался до ворот имения – так я решил называть полученное наследство.

Ворота в имении были, а стены не было. Никакой. Ни стены, ни забора, ни живой изгороди. Смысл в воротах? Ах, нет, по периметру родовых владений шла канавка сантиметров тридцать глубиной, не больше, а шириной в полметра. С покатыми краями, поросшая травой, видно, канавке этой немало лет. Ничего непреодолимого, скорее, символ преграды. А ворота – символ входа. Въезда. Только, похоже, никто сюда не въезжал год. Или больше. Бурьян стоял перед воротами могучим и наглым гегемоном запустения.

Я подошел ближе – и с каждым шагом бурьян терялся, робел и мельчал, пока не исчез вовсе, открывая пусть и слабонакатанную, но грунтовку.

Слышал я про такие фокусы…

Сами ворота выглядели обыкновенно. Железные, на железных столбиках. Однако заперты. Замочная скважина прикрыта язычком. Я вставил ключ, на удивление замок открылся легко, будто новенький. И ворота распахнулись без скипа.

Я въехал и остановился, решив закрыть ворота. Вроде бы и глупо, смысла никакого, да и сам я назад поеду скоро, а всё же – и закрыл, и запер. Путь будет, как было. А там посмотрим. Если ворота заперты, значит, это кому-нибудь нужно. С умом запирали.

Впереди белел дом. Теперь он мой. Два этажа с мезонином. Крыша, похоже, плоская, а мезонин круглый, на все четыре стороны. Причуда архитектора ли, заказчика, а, может, такой была мода.

По обе стороны от грунтовки по-прежнему лежала степь. Или лесостепь – слева высились дубы, стоявшие группкой, полторы дюжины деревьев. Не очень большие, но не сказать, чтобы маленькие. Внушают.

А дом на глазах становился выше и светлее. Первый и второй этажи – известняк, а мезонин деревянный, крашеный бежевой краской.

Я остановился, вышел, по-хозяйски осмотрелся. Портик на две колонны. По фасаду десять окон в ряд на первом этаже, и двенадцать – на втором. Разница – из-за парадного входа. На окнах и там и там – кованые решетки. Я не торопился, обошёл дом кругом. От левого крыла отходила крытая галерея, ведущая к небольшому строению метрах в двадцати. С тыльной стороны есть терраса, крытая зелёным стеклом, сквозь которое в ясный день светило солнце. А тут как раз прояснилось. Получалось как в аквариуме. Только рыб нет. С террасы вниз вели каменные ступени. В торце правого крыла дома ещё один ход, верно, чёрный. Дом и видом, и работой говорил, что это не новострой, а почтенное дворянское гнездо. Девятнадцатый век, скорее, первая половина. Приличное жилище помещика средней руки, владеющего тремя, а то и четырьмя сотнями душ. Конечно, приходилось видеть дома куда больше, с вертолётной площадкой, двадцатипятиметровым бассейном и сторожевой башней, дома, окружённые трёхметровым забором плюс колючая проволока поверху, но выглядело то не вполне естественно. Как парик на лысине. Возможно, синдром зелёного винограда.

А теперь и у меня нежданно объявился виноградник. Буквально. Метрах в пятидесяти от дома. На глазок – сотки четыре. А ещё на моей (моей!) земле стоял двухэтажный флигель метров в восемьдесят на этаж, и разные постройки неясного пока назначения. Курятник уж точно есть. Слышно. Ну, и ветряк, само собой. Ветрогенератор. В двухстах метрах от усадьбы. Не такой, как в Европах, поменьше, и с виду попроще. Метров пятнадцать высотой. Лопасти вращались тихо, небыстро, так и ветер слабый.

Кто же за этим всем следит? Тот, кто живёт во флигеле? А кто же там живёт?

Признаться, я был ошеломлён. Чего я ждал? В лучшем случае – того самого флигеля на восемьдесят метров, много на сто. А тут…

Хотя следует ещё посмотреть, что – тут. Стол дубовый письменный…

Дверь тоже была дубовая, плюс три кованые полосы поперёк. Ключ и сейчас провернулся гладко. А она толстая, дверь. С добрый вершок. Над дверью полукруглое световое окошко, а выше, во втором этаже – крохотный балкончик.

Через маленький тамбур я прошел в просторный вестибюль. Света из окон – два справа, два слева – достаточно. Просторный вестибюль. Пол мозаичный, шахматный. Мрамор. По правую руку лестница средней ширины дугой шла на второй этаж. Мраморная же, с перилами, с ковром на медных прутьях. И другая лестница – вниз, в подвал, опять же дугой, но уже по левую руку. И без ковра.