Сергей Мельников - Медленный ад

– Кто? – не понял Тушин.

– Мальчишку с рисунком зовут Феликс. Дельный пацан. Смотри внимательно на Звейниекса…

Тушин накрыл экран рукой:

– Давай не сейчас. Нам ещё кучу интервью снимать.

– Мих, глянь, там недолго.

Он покачал головой:

– Вень, ты хочешь тут ночевать? Я нет. Здесь снимаем, в Москве отсматриваем. Deal?

– Пердил, – передразнил его Веник и спрятал камеру.

– Давай, навьючивайся и пошли Лисицыну выдёргивать.

Интернат затих, только эхом отдавались их шаги и с верхних этажей доносились детские голоса. На середине лестничного пролёта они столкнулись с бодрым и улыбающимся Звейниексом.

– Михаил… – без следа недавней немощи он протянул руку Тушину.

– Просто Михаил, – Тушин ответил на крепкое пожатие.

– Пусть так. Михаил, помните наш договор? Я свою часть выполнил, очередь за Вами. У меня к Вам просьба. Наш бизнес – это тесный бассейн, забитый акулами. Только прояви слабину – растерзают. А сегодня, кажется, моё недомогание попало на камеру…

Тушин бросил взгляд на Веника. Тот еле заметно кивнул.

– Не вижу в этом моменте ничего такого, что может заинтересовать зрителя. Эфирное время очень дорого.

– Я тоже так думаю, – кивнул Звейниекс. – От души рад знакомству. А сейчас прошу меня простить: дела не ждут. И… Я не слежу за новостями. Вот мой личный номер, – он протянул визитку, – сбросьте дату и время, когда передача выйдет в эфир. Интересно увидеть себя на телеэкране.

– А Вы никогда не попадали в объектив телекамеры? – удивился Михаил

– Представьте, это мой дебют на телевидении. Я не публичная личность.

– Как только поставят в сетку, сразу сброшу…

Звейниекс кивнул и бодрым шагом спустился вниз. Тушин проводил его взглядом:

– Быстро его отпустило. Удивительно, с таким счастьем и до сих пор не на Ти-Ви.

Он покрутил визитку и сунул её в карман.

– Мих, ты не торопишься с обещаниями? – Веник смотрел непривычно серьёзно.

– А что такого? Ну, плохо человеку стало.

– Посмотри запись, потом говори.

– И что же там такого невероятного случилось?

Веник ухмыльнулся:

– А вот теперь ничего тебе не скажу. Страдай. «Ты собираешься тут ночевать? Я нет», – передразнил он Тушина. – Пошли интервью снимать, всё потом.

Лисицына с Василисой в кабинете гоняли чаи. Тушин вошёл первым, без стука, и увидел, как закатила глаза директриса.

– Я на минуточку, – успокоил он её. – Вероника Семёновна, чай портит кожу лица. Завязывайте с этим опасным занятием, труба зовёт, дети ждут, Вениамин копытом землю роет.

Лисицына неохотно отставила кружку и поднялась.

– Никакой жизни с вами нет, – буркнула она, – связалась на свою голову…

– Идёмте-идёмте, слава к ленивым не приходит.

¶

Пиликнул телефон.

«Андрас Адамович, эфир в пятницу, в 18:00, телеканал СТВ».

В указанное время он запер дверь кабинета и включил телевизор. Тушин не подвёл. Короткая сцена, когда он потерял самообладание, в эфир не пошла. Монтаж делал профи, ничего глаз не резало. Звейниекс спокойно вернулся к делам.

¶

Саттаров скинул в мессенджер: «Зайди».

Он сидел на диване перед телевизором. Похлопал ладонью рядом с собой:

– Садись, кино посмотрим.

Я привычно опустился в кресло рядом. Саттаров включил один из федеральных каналов. Шла какая-то тухлая передача про интернат для трудных подростков. Неожиданно появился Звейниекс, толкнул речь про детей и нравственные ориентиры. Я с удивлением посмотрел на Саттарова, он молча улыбался и кивал. Когда передача кончилась, он выключил телевизор и повернулся ко мне.

– Жвачка, – бросил я.

– Сейчас обидно было. Знаешь, сколько эта жвачка стоила?

– Не знаю. Зачем она?

Саттаров вытянул пухлые ножки в сияющих туфлях и закинул руки за голову. Я видел его таким много раз. Он продумал партию, расставил фигуры. Его пухлые пальцы двинули первую пешку вперёд.

– Пояснишь? – спросил я, не скрывая раздражения.

– Меньше знаешь – лучше спишь. Пока рано. Занимайся Ингой. Это твой фронт. Сомни его.

Его обтянутый смуглой кожей кулачок продемонстрировал, как надо сжимать фронт в лице Инги.

– Если ты облажаешься, нам конец. Обоим. Предательство не спасёт, я позаботился.

Я нахмурился:

– Это было лишним.

Саттаров ещё улыбался, но глаза остыли.

– Хочу, чтобы ты был в курсе.

– Наверное, ты не стал бы мутить свои схематозы с клиническим идиотом, правда? – процедил я.

– Я большой мальчик, Юл. Я давно не верю в лояльность, особенно людей, которые демонстративно соблюдают дистанцию и брезгливо поджимают нижнюю губу при встрече. – Улыбки кончились, в голосе звенело раздражение. – Тебе надо поработать с мимикой. Если твои мысли можно прочитать по лицу – этот бизнес не для тебя.