Zak Dummy - Исповедь грешника. Том 1. Гордыня

– Э-это слишком.

Злость начала уступать, оставляя место лишь для боли и море непонимания.

«Это что?»

Более ли менее здоровой рукой, я неожиданно наткнулся на что-то мягкое, помимо бинтов.

– А?

Нащупал непонятный нарост на голове. Он дёрнулся.

«Блядь»

Чувствуя мерзость каждой клеткой тела, я посмотрел в бок. На девочку, улыбнувшуюся приметив на себе мой взгляд.

Поднялся к её ушкам всё это время кажущимися накладными.

– Хгхх.

«Уши»

– Ха.

«У меня уши. Грёбанные уши»

Ноги напряглись, пытаясь встать, но боль, ударившая изнутри, повалила обратно.

«Уши на голове»

Рука опустилась ниже, ища человеческие уши.

«Их нет»

Боль не прекращается. Она всё сильнее колит низ живота. Я лёг на холодный, чтобы охладиться.

– Что вообще происходит?

––

Сигарета, приглушённым огоньком, танцует перед глазами. Сделав пару перуэтов вокруг головы, она залетела в рот. Лёгкие жадно глотнули горький дым, выдохнув его через глаза.

Серый туман застелил всё вокруг. Туман, в котором можно увидеть силуэты, нет, мой взор способен увидеть целую вереницу картин. Из них, словно из старой ленты, можно собрать сцену.

Червь. Он сгибается и после распрямляется, звеня жировыми складками, едва спрятанными за редкими чёрными волосами.

Не достигнув желаемого солнца, он падает на землю, чтобы вновь повторить цикл.

Вокруг него люди, маленькие чёрные человечки полностью оголены. Они танцуют. Друг с другом и кричат. Кричат что-то непонятное уху. Лишь набор звуков. Видимо подбадривают.

В жилах забегала кровь, а ступни начали притаптывать, я хочу присоединиться к ним. Хочу поддержать этого бедолагу неспособного достигнуть небес. Своей земли обетованной.

Но стоило руке дернуться, как в ней оказалась плоть. Бледная. Так приятно мнётся в руке.

Дым рассеялся.

– Кишка тонка.

Высокомерная улыбка на бледных губах, а в серых глазах злорадство. Веснушки на бледной коже, потёкшая от воды туш и покрасневшая от пощёчины щека.

– И это всё?

Стоит только сдавить горло посильнее, поддаться злости, как… Нет, я не злюсь. Я боюсь. Всё тело пожрал ужас. Вой взбешенного сердца, показывает, что из двух персонажей данной сцены, боится лишь один.

И это не истощённая голодом девушка, прикованная наручниками к батарее. В месте куда не проникает свет. Нет, это молодой парень, бледный и судя по мешкам под глазами, не спавший несколько дней.

“Я не хотел”

––

– Ахваааа.

Хрипучий вдох. Глаза устало открылись. Нет, открылся лишь один глаз, а второй так и покоится во тьме. Дотронувшись до него, ощутил ещё один бинт.

Пока я спал меня перевязали, но только глаз. Рука всё так же болит, как и челюсть с животом, но если не напрягать, стерпеть можно.

«Рисовать»

– Ирван.

Снова глаза, цвет которых продолжает меня преследовать. Такие же большие и так же окружены усталыми мешками и непонятной, но свойственной только им надеждой.

– Ушайк.

Кивнув ей, я вымученно попытался улыбнуться.

– Спасибо, девочка.

Желудок едва слышно завыл, но голод уже не ощущается. Приятная фишка организма. Когда день-два не пичкаешь его едой, он как высокомерная фифа говорит, что справиться и сам, но вот только когда резервы заканчиваются фифа начинает беситься.

Взяв хлеб с протянутых рук, я постучал его по полу, а после провёл уголком по каменной стене. Осталась чёрточка.

«Идеально»

Облизнув пыль с губ, я медленно приподнялся. Вдохнул.

«Сейчас бы сигарету»

Пожевав губы, нанёс на уровне головы первый штрих. Медленными, но размеренными движениями, отдающими лёгкой болью, наметил основные пропорции, после чего началось самое интересное.

Закончил я когда в темнице, всё это время освещаемой лишь тусклой лампой из коридора, зашевелились люди.

– Ха-ва-ха.

Холодный пот стекает по бледному лбу, стёртые чуть ли не до крови пальцы, сжимают оставшийся с ноготок камешек. Это всё что осталось от кисти, с которой я начинал.

– Закончил.

Отойдя на шаг назад, чтобы вполне насладиться своим творением, я выронил остаток кисти.

«Червь прыгает, хоть уже и знает, что не достигнет цели. Он продолжает. Но потуги лишены надежды. Крики людишек, только больше ввергают его в отчаяние»

Огромный червь, объёмный, сложно представить, что он нарисован, но и живым назвать язык не повернётся.

Танцуют огоньки вокруг существа, готового достигнуть солнца. Так он, не имея глаз и лишь чувствуя, видит их.